История рода Фон Мекк

Елена Ерофеева-Литвинская

«МОЙ ДОРОГОЙ, БЕСЦЕННЫЙ ДРУГ»

Бывает ли на свете любовь, которая существует только на бумаге, в
письмах? Оказывается, бывает. И жизнь Надежды Филаретовны фон Мекк
– тому подтверждение. Она никогда не встречалась со своим любимым –
Петром Ильичом Чайковским, но это была любовь всей ее жизни, правда,
поздняя. Любовь в письмах, составивших три увесистых тома. Неизвестно,
как бы сложилась жизнь и творчество великого композитора, если бы не
эта необыкновенная женщина.
Замуж за остзейского немца Карла фон Мекка, окончившего Петербургский
институт путей сообщения, семнадцатилетняя Наденька Фроловская вышла
без особой любви. Скорее, повинуясь воле отца, который мечтал видеть ее
пристроенной. Отец, смоленский помещик, неплохо игравший на
виолончели, с детства привил дочери любовь к музыке, а от матери Надежда
унаследовала сильный характер и предприимчивость. Карл Федорович фон Мекк,
инспектируя состояние железных дорог, в деревенской глуши встретил свою
судьбу, влюбившись в высокую стройную брюнетку с выразительными и
немного грустными карими глазами. Молодые супруги, поселившиеся в
тихом городке Рославлеве, испытывали лишения – очень трудно было
прожить на грошовое жалованье мелкого чиновника. Позже, в письме к
Чайковскому, Надежда Филаретовна признавалась, что прежде чем жить в
роскоши, была бедна и сама вела хозяйство – варила, шила, растила детей.
Она совершила подвиг материнства – родила восемнадцать детей, из которых
одиннадцать дожили до взрослого возраста. Последняя дочь Милочка,
любимица семьи, появилась на свет, когда матери было далеко за сорок.
Энергичная и деятельная, Надежда Филаретовна не только вынесла всю свою
большую семью на своих плечах, но и находила в себе силы, чтобы
поддерживать мужа в его карьерных устремлениях. Она обладала
необыкновенно цельным характером и ничего не могла делать вполсилы. У
нее была величественная походка, в которой можно было угадать твердость и
целеустремленность, строгий, требовательный взгляд. Ни оттенка улыбки, ни
тени того, что называется женственностью – эту черту Надежда Филаретовна
считала слабостью и презирала в себе и других. Тяжкий путь к обеспеченной
жизни выдавали рано появившиеся на ее лице морщины. Экзальтированность
при внешней сдержанности, исступленный поиск идеала и служение ему,
колоссальное чувство долга, желание жертвенности, страстная любовь к
музыке, поклонение мифам, возведенным в абсолют, яростный романтизм…

Для детей она была заботливой, но во многом деспотичной матерью, а для
мужа, который был старше ее на десять лет – верной и преданной
помощницей во всех делах. В свою семью и дела мужа Надежда Филаретовна
поистине вкладывала душу до полного самоотвержения. Именно она была
инициатором того, чтобы Карл Федорович оставил государственную службу
и рискнул вложить средства в строительство железных дорог в России,
благодаря чему они и нажили колоссальное состояние. Надежда Филаретовна
больше ни в чем не нуждалась, купалась в роскоши, но была ли счастлива в
личной жизни? Вряд ли. Иначе много лет спустя она не написала бы Петру
Ильичу: «Я смотрю на замужество, как на неизбежное зло, которого нельзя
избежать, поэтому все, что остается – это сделать удачный выбор». Или,
беззаветно служа другим, она отказывала себе в праве на женское счастье?
После скоропостижной смерти мужа от инфаркта в 1876 году Надежда
Филаретовна в сорок пять лет осталась вдовой с огромным капиталом,
акциями, земельными угодьями, домами в России и Франции. Она жила в
прекрасном доме из шестидесяти комнат на Рождественском бульваре в
Москве. Обремененная заботами о детях, Надежда Филаретовна не выезжала
в свет, но не страдала от этого. Она фанатично любила музыку и находилась
под большим впечатлением от меценатской деятельности Людвига Второго
по отношению к Вагнеру. «Музыка, музыка – я или умру под звуки ее, или с
ума сойду», – говорила фон Мекк, чувствуя музыку, как если бы была
великой артисткой. И вот в один из дней ей нанес визит Николай
Рубинштейн и попросил оказать помощь начинающему композитору
Чайковскому, а вскоре Петру Ильичу поступил заказ от фон Мекк на
переложение нескольких фортепианных пьес. После выполнения заказа
Чайковский получил письмо с благодарностью и с замечательными словами:
«… Говорить Вам, в какой восторг меня приводят Ваши сочинения, я считаю
неуместным…» Завязалась переписка, в ходе которой два незаурядных
человека приняли решение не знакомиться лично, чтобы не ограничивать
свободу друг друга, и скрывать свою дружбу от других, опасаясь пересудов.
Надежда Филаретовна назначила композитору ежегодное содержание в
шесть тысяч рублей – по тем временам это были огромные деньги. Петр
Ильич получил возможность заниматься творчеством, трудиться, а свой
композиторский труд он считал величайшей ценностью. «Я ей обязан не
только жизнью, но и тем, что могу продолжать работать, а это для меня
дороже жизни», – говорил Чайковский друзьям.
«Дорогой, несравненный друг мой!» – так начинались письма Надежды
Филаретовны к Чайковскому. Целых тринадцать лет длилась эта переписка –

волнующая история платонической и самой нежной любви двух одиноких
душ, которым не суждено было встретиться в жизни. После неудачной
женитьбы Петр Ильич избегал особ противоположного пола, а Надежда
Филаретовна страдала от неразделенной любви обыкновенной, желающей
счастья женщины. Он симпатизировал ей, а она признавалась в
«фантастическом отношении к нему». «Это отношение дорого мне, – писала
фон Мекк Чайковскому, – как самое лучшее, самое высокое из всех чувств,
возможных в человеческой натуре».
Роль этой выдающейся женщины в жизни композитора была огромна. Она
заплатила за свободу Чайковского, спасла его от рутины преподавания,
избавила от последствий безумной и катастрофической женитьбы, подарила
ему комфорт и обеспеченность на годы. Высокой человеческой порядочности
в Надежде Филаретовне было больше, чем женской слабости. Ее не
коснулось ни женское тщеславие, ни светская кичливость. В течение многих
лет быть доверенным лицом одного из первых композиторов России и нигде
не упомянуть об этом – такова была фон Мекк. Отказалась она и от
посвящения себе Четвертой симфонии Чайковского, попросив, чтобы
композитор ограничился словами: «Дорогому другу». Естественно, о том,
чтобы сделать достоянием гласности материальную помощь Чайковскому, не
могло быть и речи.
«Меня давно уже поразила и продолжает изумлять та необыкновенная
симпатия, та сверхъестественная тождественность мыслей и чувств, которые
доказываются почти в каждом письме между нами. Такого сходства двух
натур редко можно встретить в самом близком кровном родстве», – писала
композитору фон Мекк. И Чайковский отвечал ей: «Вы тот человек, которого
я люблю всеми силами своей души, потому что я еще не встречал в жизни
еще ни одной души, которая бы так, как Ваша, была мне близка, родственна,
которая бы чутко отзывалась на всякую мою мысль, всякое биение моего
сердца».
Переписка оборвалась внезапно. Чайковский получил послание, в котором
его покровительница сообщала о том, что она разорилась и вынуждена
прекратить выплаты. Письмо заканчивалось фразой: «Вспоминайте меня
иногда». Дела фон Мекк к тому времени расстроились, да и дети выступали
против того, чтобы деньги уходили на сторону. Петр Ильич был оскорблен в
своих чувствах. В ответном письме он просил, несмотря на прекращение
денежных дел, продолжать дружеские отношения. «Неужели Вы, – писал
Чайковский в последнем своем письме к Надежде Филаретовне, – считаете

меня способным помнить о Вас только, пока я пользовался Вашими
деньгами! Неужели я могу хоть на единый миг забыть то, что Вы для меня
сделали… Я рад, что именно теперь, когда Вы уже не можете делиться со
мной Вашими средствами, я могу во всей силе высказать мою безграничную,
совершенно не поддающуюся словесному выражению благодарность». На
это письмо Надежда Филаретовна не ответила…
Еще три года фон Мекк и Чайковский страдали и ждали друг от друга писем.
В сентябре 1893 года композитор, преодолев гордыню, пришел к невестке
тяжело больной Надежды Филаретовны и попросил передать, что он
сожалеет обо всем и горько страдает от потери друга. На что она ответила:
«… передай ему, что мои чувства к нему никогда не менялись, что он
навсегда останется моим лучшим и любимым другом».
Умерли фон Мекк и Чайковский с небольшой разницей во времени. Петр
Ильич приехал в Петербург дирижировать Шестой симфонией, а через
несколько дней заболел холерой и скончался 25 октября 1893 года.
Похоронен он в Александро-Невской лавре. Надежда Филаретовна пережила
дорогого друга на два месяца. Ее прах покоился на бывшем кладбище 
Алексеевского монастыря в Москве. Теперь этого кладбища нет – прямо
по нему провели современную автомагистраль…

к полному списку статей >>