История рода Фон Мекк

 

К БИОГРАФИИ
ВАСИЛИЯ ЛЬВОВИЧА ДАВЫДОВА

 

В 1926 г., представляя публикацию писем декабриста В. Л. Давыдова в переводах М. О. Гершензона, известный литературовед Н. К. Пиксанов писал: «Бумаги эти были переданы потомками Давыдова в распоряжение М. О. Гершензона, где была и рукопись «В. Л. Давыдов (декабрист) и попутная хроника семьи Давыдовых с 1792 по 1856 год». Это живо и точно изложенная семейная хроника по материалам печатным («Архив Раевских») и неизданным. Изложение доведено только до 1815 г. В дополнение к «попутной хронике» была составлена и тоже передана Гершензону хронологическая канва, озаглавленная: «К архиву Давыдова с 1792 по 1855 год». Здесь изложение обрывается на том же 1815 г. и после большого пробела восстанавливается с 1848 г. и доводится до 1855.» (Из архива декабриста В. Л. Давыдова. // Историк-марксист. М. 1926. Т. II. С. 175—200)

Михаил Осипович Гершензон (1869—1925) — известный философ, историк русской литературы, редактор и один из авторов знаменитого сборника «Вехи»; автор книг «Грибоедовская Москва», «История молодой России», «П. Я. Чаадаев. Жизнь и мышление», «Декабрист Кривцов и его братья», и др.

Он был человеком исключительной эрудиции и разнообразных интересов, которые лежали в области истории культуры России первой половины XIX века; интересовался в первую очередь историей русской общественной мысли 1820—1840-х годов и такими ее представителями, как Герцен, Огарев, Чаадаев, славянофилы. Много он писал и публиковал материалов и о декабристах. Во вступительной статье к своей работе «История молодой России» он писал: «Общество, без сомнения, живет единой жизнью, но оно живет ею в людях. Исследуя его жизнь, забудем о нем на время; пусть образ его единства сам собою возникнет у нас из пристального изучения отдельных личностей и пусть красная нить его развития выступает наружу в живой преемственности личных стремлений. Общество — абстракция; общество не ищет, не мыслит, не страдает; страдают и мыслят только отдельные люди, и на известной глубине их сознание течет в одну сторону, по одному руслу: исследуем эту глубину отдельных сознаний, и мы узнаем направление общественной мысли». // История молодой России. М. 1908. С. V

В своей исследовательской деятельности Гершензон пользовался, прежде всего, личными архивами. В значительной степени подобные материалы на интересующую его тему ему предоставляла Елизавета Николаевна Орлова — внучка Михаила Федоровича

- 590 -

Орлова, которая много делала для публикации семейного архива. Личные архивы Е. Н. Орловой и ее родственников дали интересный материал для исследовательской деятельности Гершензона. Орловы были связаны родством с Раевскими, Волконскими, Давыдовыми, Самойловыми, Кривцовыми, судьбы которых интересовали Гершензона, поэтому и круг исследуемых им тем часто касался всех этих известных семейств, многими членами которых может гордиться Россия.

Несмотря на близость Н. К. Пиксанова к М. О. Гершензону, его утверждение, что перечисленные материалы происходят из семейного архива Давыдовых, вызывает сомнение. Буквально все указывает на стиль и авторство самого М. О. Гершензона. Когда читаешь данный текст, воспринимаешь его не как мемуары, или пусть даже историческую справку, вышедшую из-под пера родственников, но как начало большой работы, где автор, следуя своей манере, сначала представляет семью и окружение героя, чтобы потом более тщательно охарактеризовать его самого. Для таких работ Гершензона, как «История молодой России», «Грибоедовская Москва», «Братья Кривцовы» характерно обилие сносок и цитирования. И в данном тексте автор постоянно цитирует и ссылается на такие источники, как «Архив Раевских», «Сборник биографий кавалергардов», материалы журнала «Русская старина» и др. Автор при этом указывает страницы «для себя», к которым, по всему видно, собирался вернуться, чтобы их процитировать.

Гершензон писал в одной из работ, характеризуя свою манеру исследователя: «Особенный характер задачи требовал и соответственного материала, т. е. такого, который позволил бы глубже заглянуть в интимную жизнь личности; поэтому большинство очерков основано на материале писем, большею частью неизданных». // История молодой России. С. VIII—IX. Такой же подход мы наблюдаем и в публикуемых материалах.

Все сказанное позволяет с большей долей вероятности именно М. О. Гершензона назвать автором публикуемых материалов. При желании читатель может сам сопоставить стиль данной публикации с другими работами Гершензона, чтобы убедиться в их значительном сходстве.

Главный герой представляемых материалов — Василий Львович Давыдов (1793—1855), известный декабрист. Он происходил из знаменитой и просвещенной дворянской семьи, члены которой сыграли большую роль в истории России. Сводный брат Василия Львовича — герой 1812 года Николай Николаевич Раевский-старший; среди его родни двоюродные братья — Алексей Петрович Ермолов и Денис Васильевич Давыдов.

Участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов, награжденный орденами и золотой саблей с надписью «За храбрость», Василий Львович с 1819 г. постоянно проживал в своем имении Каменке Чигиринского уезда, Киевской губернии, где его гостями были А. С. Пушкин и многие будущие декабристы. В 1819 г. Давыдов вступил в Союз благоденствия и вскоре вместе с С. Г. Волконским стал главой Каменской управы Южного общества. После событий 14 декабря 1825 г. он был арестован и препровожден в Петропавловскую крепость. По приговору суда Давыдов был осужден по 1 разряду, приговорен к каторжным работам сроком на 20 лет, позже срок был сокращен

- 591 -

до 13 лет. С 1826 г. отбывал каторгу в Нерчинске, Чите, Петровском заводе. В 1839 г. вышел на поселение в Красноярск, где жил до смерти.

Василий Львович Давыдов

По воспоминаниям своих товарищей, В. Л. Давыдов, отличался «в гусарах, и в обществе, и в ссылке своею прямотою, бодростью и остроумием». (А. Е. Розен. Записки декабриста. С. 238). Тяготы сибирской жизни Давыдова разделила его жена (гражданская с 1819, официально с 1825) — Александра Ивановна Потапова, приехавшая к мужу в Сибирь в 1828 г. у них было 13 детей, семь из которых родились в Сибири.

Публикуется по материалам Отдела рукописей Российской Государственной библиотеки Ф. 746. К. 3. Е. х. 37, 52 лл.; Ф. 746. К. 3. Е. х. 35, 28 лл. (лл. 10—13 автограф Гершензона) с сохранением всех языковых и стилистических особенностей оригиналов.

 

I
ВАСИЛИЙ ЛЬВОВИЧ ДАВЫДОВ (ДЕКАБРИСТ) И ПОПУТНАЯ
ХРОНИКА СЕМЬИ ДАВЫДОВЫХ С 1792 ПО 1856 ГОД

 

28-го марта 1792 года у отставного генерал-майора Льва Денисовича Давыдова (1743—1801) и супруги его Екатерины Николаевны (1754—1825)¹, родился

- 592 -

сын Василий². Он был «Вениамином»³ в этой многочисленной дворянской семье и впоследствии сделался любимцем своей немолодой уже матери.

Любопытно, что почтенная эта женщина была выдана в первый раз замуж четырнадцати лет, за полковника Николая Семеновича Раевского⁴, с которым прожила всего два года. Он умер в 1771 году в городе Яссах от полученных ран. Потеряв мужа, Екатерина Николаевна осталась семнадцатилетней вдовой, владелицей очень крупного состояния и матерью двух малюток сыновей Александра и Николая⁵. Старший из них Александр Раевский в 1790 году, уже в чине подполковника убит под Измаилом, а Николаю суждено было впоследствии стяжать себе громкую славу одного из лучших и храбрейших полководцев России.

В 1772 году Екатерина Николаевна вышла замуж вторично за Льва Денисовича Давыдова, командовавшего впоследствии прославленным Нижегородским драгунским полком, с которым под начальством Суворова в 1783 году совершил поход на Кубань. За время этого похода Екатерина Николаевна, чтобы быть поближе к мужу, поселилась в Ростове н<а>Д<ону>, бывшем в то время лишь поселком при крепости Св<ятого> Димитрия. Здесь у нее родился сын Петр, ставший впоследствии родоначальником семьи гр. Орловых-Давыдовых⁶.

От брака с Львом Денисовичем Давыдовым Екатерина Николаевна имела 18 душ детей, по большей части умерших в малолетстве. После Василия Львовича (1792) Екат<ерина> Ник<олаевна> родила еще двух дочерей, которые также не выжили более нескольких недель. До зрелых лет из всего этого гнезда дожили лишь четверо Давыдовых: сыновья: Александр (1773—1833)⁷, Петр (1783—18<42>), Василий (1792—18<55>) и дочь Софья, по мужу Бороздина⁸.

После смерти родного своего дяди светл<ейшего> князя Григория Александровича Потемкина-Таврического⁹, умершего в 1791 г., Екатерина Николаевна (рожденная Самойлова) получила огромные поместья в Чигиринском уезде Киевской губернии с прилегающими пограничными степями и поселками Херсонской губернии. Кроме того, она унаследовала знаменитый теперь по своей металлургической промышленности Кривой Рог, расположенный в созданной ее дядей Екатеринославской губернии.

Лев Денисович Давыдов, коренной москвич, владел имениями под Москвой и в Тамбовской губернии, а также домами в Москве. Из сказанного явствует, что эта отрасль Давыдовых была не только состоятельна, но даже и очень богата, владея многими тысячами крестьянских душ и необъятным количеством десятин¹⁰. Последняя подробность заслуживает особого внимания ввиду будущих убеждений и деятельности Василия Львовича Давыдова.

- 593 -

Александра Ивановна Давыдова, урожденная Потапова

Центром поместий Екатерины Николаевны в Киевской губернии было м. Каменка, расположенное по обеим скалистым берегам р. Тясмина, омывающей в своем нижнем течении уездный городок Чигирин и родину Богдана Хмельницкого — с. Субботов¹¹.)

Другая значительная часть бывших владений Потемкина в Киевской губернии досталась брату Екатерины Николаевны — графу Александру Николаевичу Самойлову¹², избравшему своей резиденцией м. Смелу Черкасского уезда в 25 верстах от Каменки.

Старшего своего сына, Николая Раевского, (тогда уже женатого)¹³, Екатерина Николаевна наделила имениями при с.с. Бантышке (Болтышка), Бирках, Еразмовке и Ивангороде, причем молодые Раевские избрали местом для будущей усадьбы с. Бантышку также в 25 верстах от Каменки, расположенную при большом живописном пруде и почти на опушке роскошных дубовых лесов, тянувшихся по границе Херсонской губернии. За этими лесами во второй половине царствования императора Александра I-го злым гением Аракчеева¹⁴ с жестокой приправой шпицрутенов, в безлюдной, но плодородной степи, водворялись военные поселения, носящие и до сих пор название «рот». Все эти

- 594 -

справки о ближайших родственниках и о топографии местности приводятся здесь ради будущей в них надобности.

Родители Василия Львовича после рождения младшего сына жили в Москве, лишь в летние месяцы наезжая в Каменку. В 1793 году они купили у А. А. Арсеньева роскошный барский дом на Больш<ой> Дмитровке, на углу Охотного ряда, куда и переехали из Пречистенского дома¹⁵, где был рожден Василий Львович.

О первых годах жизни мальчика известно мало. По-видимому, он рос и развивался нормально в постоянной большой близости к нежно любившей его матери. Между ним и старшими братьями, а равно и сестрой Софьей, была большая разница лет. Николай Раевский был старше его на 22 года, а ближайший по возрасту, брат Петр, был уже офицером, когда Василию минуло четыре года. Из сказанного ясно, что ребенок рос сравнительно одиноко, не зная шумного общества братьев и сестер, близких по возрасту.

О близких друзьях и товарищах детства не сохранилось также никаких воспоминаний. В большинстве случаев дети, поставленные в такую обстановку, благодаря близости к старшим и удалению от развлекающей обстановки детской, рано становятся более вдумчивыми и развитыми. Случилось это и с Василием Львовичем, которого в семилетнем возрасте в начале 1800 года родители решили поместить в пансион прославленного тогда в Москве педагога аббата Николь¹⁶. Последний сразу заинтересовался способным любознательным мальчиком, для которого высшим удовольствием было чтение и живой остроумный разговор о прочитанном.

11-го октября 1801 года скончался Лев Денисович. Екатерина Николаевна, прожившая с ним душа в душу без малого 30 лет, была подавлена горем. Она стала тяготиться городской жизнью и решила переехать навсегда в Каменку и увезти с собой маленького сына, единственного оставшегося при ней члена семьи.

Было у этой женщины над чем призадуматься и о чем погрустить. В 47 лет она была одинока. Оглядываясь назад, сколько ей должно было мерещиться дорогих могил! За 32 года она из своей личной семьи похоронила двух мужей, взрослого сына и 14 душ детей в разных возрастах! Но видимо, самой дорогой из этого длинного ряда могил, была та, в которой покоился Лев Денисович. На ней, в Донском Девичьем монастыре, она любовно воздвигла замечательной красоты памятник, существующий и поныне¹⁷. Исполнив этот задушевный долг, она, наконец, тронулась в далекий путь в Киевскую губернию, поближе к единственному своему брату гр. А. Н. Самойлову, с которым состояла в самых дружеских отношениях. До конца своей жизни Е<катерина> Н<иколаевна> свято чтила день 11 октября и скорбь ее разделяла вся семья. В одном из писем к гр. Самойлову,

- 595 -

Н. Н. Раевский пишет из Каменки: «Нынче у нас день печальный, Лев Денисович в сей день скончался. Вы можете вообразить, что матушка невесела»¹⁸.

Екатерина Николаевна Давыдова, урожденная Самойлова

Расставаясь с маленьким Василием, аббат Николь приставил к нему в качестве наставника и воспитателя своего близкого друга, почтенного, умного и высокообразованного аббата Фромана.

Переезд в Каменку состоялся летом 1802 года. Там среди большого сада, на высоком правом берегу р<еки> Тясмина, стоял сравнительно новый роскошный дом, построенный в первой половине девяностых годов восемнадцатого столетия.

Дом был большой, двухэтажный, но, к сожалению, деревянный. Ныне не осталось от него и следа. Усердные управляющие немцы в годы заточения и ссылки Василия Львовича и во время малолетства его детей, разобрали дом по частям, продавали и приспособляли взятые из него материалы для других построек, а куда девалась вся внутренняя обстановка — ведомо Богу, да тем же управляющим.

Уцелела, к счастью, часть громадной библиотеки, собранной, главным образом, Василием Львовичем. Он даже из ссылки проявлял о ней особенную

- 596 -

заботу. Благодаря этому, книги были кое-как свалены в ящики и поставлены в сарай и, вероятно, в качестве товара, не имеющего местного сбыта, пощажены управляющими.

Однако, приезжавший в Каменку в 1847 году Николай Васильевич Давыдов¹⁹ застал ящик ценных французских книг в буфете. Ими специально пользовались для раскуривания трубок и для оборачивания сальных свечей при вставке в подсвечники. В виде воспоминания об исчезнувшем доме Льва Денисовича и Екатерины Николаевны, сохранился, сделанный от руки Софьей Николаевной Раевской, план одного лишь нижнего этажа, заключавшего в себе 30 жилых комнат.

В первой половине 70-х годов прошлого столетия еще видны были остатки каменных фундаментов бывшего дома «Прабабушки», а теперь на их месте раскинулся почти полувековой фруктовый сад.

Порывая навсегда отношения с Москвой, Екатерина Николаевна в том же 1802 году продала свой дом на Большой Дмитровке жене старшего сына, Софье Алексеевне Раевской, и за исключением редких и вынужденных выездов по семейным и иным делам, прожила целых 23 года в Каменке, сперва посвятив себя воспитанию своего любимца Василия, а затем долгие годы, с тревогой следя за бурными судьбами своих четырех сыновей.

 

II

Здесь необходимо сказать несколько слов о старших братьях и ближайших родственниках Василия Львовича, составлявших в тесном смысле семью. Чтобы не возвращаться слишком далеко назад, пусть начальным годом этих кратких справок будет год рождения Василия Львовича, т. е. 1792-й, а предельным — год приезда Екатерины Николаевны в Каменку, <то><есть> как раз десятилетие. Далее о каждом из этих лиц будет упоминаться в своем месте, по мере большей или меньшей прикосновенности их к развертывавшимся событиям.

1792-й год ознаменовался походом на Польшу, предпринятым для защиты Тарговицкой конфедерации против сторонников конституции 3-го мая. На юге наши действия были направлены против главных сил польской армии кн<язя> Иосифа Понятовского²⁰ в нынешнем Юго-Западном крае.

31-го января старший брат Василия Львовича Николай Николаевич Раевский был произведен в полковники и служил в Украинской армии под начальством М. И. Голенищева-Кутузова²¹, который сразу высоко оценил его военные дарования.

- 597 -

Граф Александр Николаевич Самойлов

Первая половина этого года естественно протекла для Екатерины Николаевны в волнении и беспокойстве за сына. Не надо забывать, что самого старшего Александра она уже потеряла на войне. В этих тяжелых переживаниях горячее и сердечное участие принимал и отчим Раевского Лев Денисович, которого Николай Николаевич в письмах называет нежным и почтительным именем «Батюшки». Во всех письмах и действиях Николая Раевского звучит могучая воля, ясность оценки и громадное честолюбие.

В том же 1792 году Н. Н. Раевский был назначен командиром Нижегородского драгунского полка, стоявшего на Кавказе, того самого прославленного полка, которым ранее командовал его отчим и воспитатель Лев Денисович Давыдов. Случайное это обстоятельство должно было еще более сблизить этих людей, делая их как бы однополчанами. При этом достойна внимания еще одна случайность, которая связывала всю эту семью с именем Нижегородского полка. Брат Екатерины Николаевны гр. А. Н. Самойлов, один из героев Измаила, состоял шефом этого полка.

В марте 1796 года вспыхнула война с Персией. Н. Н. Раевский со своим полком принимал горячее и деятельное участие в этой кампании. Он

- 598 -

был одним из победителей Дербента, под стенами которого ровно через год суждено было родиться его дочери Екатерине, впоследствии жене М. Ф. Орлова²².

Вскоре по восшествии императора Павла на престол²³, Николай Николаевич в 1797 году был «исключен из службы» и временно, со свойственной ему энергией занялся устройством и приведением в порядок собственных дел. Жена его, Софья Алексеевна, рожденная Константинова, играла немаловажную роль в семье, особенно со времени поселения в Каменке. Судя по дошедшим до нас сведениям, это была женщина строгих нравов, по природе властная, с довольно тяжелым неуживчивым характером. Благодаря этому, нередко трения и даже ссоры, возникавшие в женской половине семьи, к сожалению, временно отражались и на отношениях мужчин.

Старший из родных братьев Василия Львовича, Александр Львович вступил в военную службу, можно сказать, в малолетстве. В 1785 году, т. е. 12-летним мальчиком он уже числился в списках Преображенского полка. В 1800 году он перешел в кавалергарды, где вел очень широкий образ жизни. А. Л. Давыдов славился своим добродушием, приветливостью, гигантской силой, большой личной храбростью, выказанной в многочисленных последующих войнах и особенно известен своей любовью «покушать» и накормить. В этом искусстве у него почти не было соперников.

Следующий брат Петр Львович был известен своей необычайной красотой. Он, как и старший брат Александр, начал службу очень рано. Четырнадцати лет, в 1797 году, он уже был корнетом Конной гвардии, а в 1799 г. перешел в Кавалергардский корпус. Здесь начинается головокружительная для такого мальчика карьера — оригинальная — по своим удивительным скачкам вверх и вниз по ступеням лестницы земных благополучии. 14 мая 1799 года он был произведен в поручики, через сутки пожалован в действительные камергеры. 5 —го августа уволен вовсе от службы, а 7-го принят по-прежнему ко двору. Менее чем через год, 16 июня 1800 г., Петр Львович был отослан в «Герольдию для определения», а через три дня — 19-го «уволен совсем от службы», конечно, с удалением от Двора. Однако, в том же году — 28 декабря, снова принят на службу и пожалован в действительные камергеры.

К этому времени относится известный роман Петра Львовича с принцессой Амалией Баденской, по прозванию «Rosette» (1776—1823). Она была сестрой будущей императрицы Елисаветы Алексеевны²⁴ и гостила в то время у сестры в России. Принцессе Rosette, зрелой, двадцатитрехлетней девице приглянулся шестнадцатилетний красавчик-кавалергард. Она не спускала с него глаз, танцевала с ним на придворных балах, втягивала его в интимность двора своей сестры и не

- 599 -

упускала случая, чтобы остаться с ним наедине или втиснуть в руку избалованного мальчика сентиментальную, а может быть и более смелую записочку. Имеются основательные данные для предположения, что император Павел Петрович, замечая сильное увлечение принцессы Петром Давыдовым, относился к этому роману весьма благосклонно и даже не был против брака между ними*. Однако, юный камергер, весело проводивший время, видимо, нисколько не мечтал о супружестве и, надо полагать, что во всех его служебных приключениях играла не последнюю роль эта любовная история, в которую вмешалась беспокойная и властная рука самого императора Павла.

Графиня Екатерина Сергеевна Самойлова, урожденная Трубецкая

Единственная сестра Василия Львовича, Софья, в то время была уже замужем за генералом Андреем Михайловичем Бороздиным. В общем, она была существом довольно бесцветным. Хорошенькая, легкомысленная женщина имела мало влияния на события и дела семьи. Мать дала ей в приданое значительные поместья в Чигиринском уезде, а именно: м. Телепино, селения Вербовку, Баландино, Кохановку, Буртки, Ульянино, Крыжовку и Пастырское. Последнее

- 600 -

Софья Львовна избрала своей резиденцией, но бывала в Чигиринском уезде мало, большею частью проживая в Петербурге и дивном имении своего мужа на Южном берегу Крыма в Кучук-Ламботе²⁵.

Ламбот! Ламбот! Приют покоя
Для сердца милый уголок!
Где легкокрылое, златое
Летает счастье и далек
Унылый мир с его страстями
И смертных жизнь не тяготит,
Кто равнодушными очами
Тебя мог видеть и забыть? И т. д.*

Муж Софии Львовны, генерал-лейтенант Андрей Михайлович Бороздин (1765—1838), был одним из первых колонизаторов Южного берега и, впоследствии, будучи Таврическим губернатором, от 1807 до 1816 гг., оказал южнобережному садоводству и виноградарству неоценимые услуги, доведя собственное имение Кучук-Ламбот до высшей степени культуры. Он поистине может считаться отцом виноградарства и виноделия в Крыму. Первые лозы на Южном берегу были им привезены из Франции и посажены в Кучук-Ламботе.

Так как в течение дальнейшего повествования нам больше не придется упоминать об А. М. Бороздине, все же близком к В<асилию>Л<ьвовичу> человеке, возможно тут же дать исчерпывающие о нем сведения. С 1812 г. он был сенатором. В 1828 г. вышел в отставку и 10 лет, до самой смерти, жил и работал в любимом Кучук-Ламботе. Он был добрым, снисходительным мужем и нежным заботливым отцом. От брака его с Софией Львовной Давыдовой родились: сын Лев Андреевич (кавалергард, затем Предводитель Дворянства Чигиринского уезда) и дочери: Мария — в 1-м браке за декабристом И. В. Поджио, а во 2-м за кн. А. И. Гагариным, и Екатерина, бывшая замужем за декабристом Вл. Н. Лихаревым²⁶.

После смерти Льва Денисовича Давыдова главой и как бы патриархом семьи, сделался единственный брат Е. Н. Давыдовой, гр. А. Н. Самойлов (1744—1814). Сестра и все племянники относились к нему с величайшим почтением и любовью и к нему прибегали во все радостные и трудные минуты своей жизни. По всем дошедшим до нас данным, по обширной переписке самого гр. Самойлова и отзывам современников, это был человек большого ума, значительной

- 601 -

образованности и притом обладавший благородным любвеобильным сердцем.

Аглая Антоновна Давыдова, урожденная герцогиня де-Граммон

А. Н. Самойлов в то время числился в армии генералом-поручиком, действительным камергером и правителем канцелярии Совета Ее Императорского Величества. Женат он был на кн. Екатерине Сергеевне Трубецкой (1763—1830) и имел от этого брака сыновей: Григория, Николая, Михаила и дочерей: Елену и Софию. Последняя была первой графиней Бобринской, супругой графа Алексея Алексеевича²⁷.

Этим перечнем заканчивается список имен, которыми будут пестрить первые страницы настоящего очерка. Люди эти давно ушли из жизни, умерли они и их современники, когда-то творившие жизнь и сиявшие для будущих поколений. Многие, и даже большинство из них, принадлежат к числу тех, о которых сказал их младший современник М. Ю. Лермонтов, что «были люди в наше время». И действительно, это было время расцвета, богатое людьми сильными духом и телом и имена их никогда не смешаются с теми, которые отошли в вечность без всякого следа —

«Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда!»²⁸

- 602 -

 

III

Осень и зима с 1802-го на 1803-й год прошли спокойно в Каменке. Много, конечно, было всяких хлопот, пока наладилась жизнь на новый, деревенский лад. Маленький Василий наслаждался деревенской жизнью, при этом, однако, много занимаясь со своим наставником аббатом Фроман. Составлена была программа общеобразовательных наук, удостоившаяся одобрения гр. Самойлова. В свободное от уроков и экскурсий время Василий Львович по-своему обыкновению упивался чтением, которым также руководил Фроман. Больше всего мальчик увлекался историей и, надо думать, что аббат вольно или невольно останавливал внимание ребенка на всевозможных социально-политических вопросах, наиболее его самого интересовавших. У Фромана, кроме юного ученика, почти не было собеседников, и поэтому он изливал свою французскую потребность в красноречии на жадного маленького слушателя.

Фроман не был революционером. Напротив, Великая революция выбросила его на гостеприимную русскую почву. Но, конечно, как человек живой и образованный, он не мог остаться чуждым к бурным течениям тогдашней французской мысли. Очевидно, рассуждения пылкого аббата западали в душу вдумчивого мальчика и там, до поры до времени, лежали в запасе, постепенно перерабатываясь в темной курчавой детской головке.

Вскоре после нового 1803 года, Екатерина Николаевна была выведена из своего грустного оцепенения известием о жениховстве сына Петра. Он объявлял ей, что женится на графине Наталии Владимировне Орловой, и что свадьба должна состояться в начале лета²⁹. При этом он просил мать приехать в Петербург познакомиться с его невестой и семьей.

В конце марта, или самом начале апреля, заботливая мать пустилась в далекий путь. Заезжала ли Екатерина Николаева в Москву, или подмосковные имения, и когда прибыла в Петербург, точно неизвестно, но, во всяком случае, 1—2 мая она уже жила в доме брата А. Н. Самойлова на Адмиралтейской площади.

Забавны волнения, происходившие по поводу приданого Наталии Владимировны Орловой. В них принимали участие все старшие члены семьи, особенно же Н. Н. Раевский. Последний, как наиболее практичный и как старший брат, особенно принимал этот вопрос к сердцу. Он наставлял молодого жениха, как себя вести, но, не надеясь на него, писал и гр<афу> Самойлову, что Петр Львович молод и влюблен и ему приступать (с разговором к будущему тестю) невозможно, а от Вашей стороны все принято быть может.

Раевский простер свои заботы об интересах брата до того, что отправился к гр<афу> Алексею Григорьевичу Орлову-Чесменскому на дипломатическую

- 603 -

разведку относительно намерений отца невесты гр<афа> Владимира Григорьевича Орлова³⁰. Последний, родной брат Орлова-Чесменского, был необыкновенно скуп и считался способным ради денежной выгоды на не вполне корректные постройки. Так, напр<имер>, старшему своему зятю Д. А. Новосильцеву, мужу дочери Екатерины³¹, по словам Раевского, «он обещал много и не дал ничего». «Вы не поверите, — пишет он гр<афу> Самойлову, — всех мерзостей, которые он (гр. В. Г. Орлов) в рассуждение интереса делал против Новосильцева». И еще «рядной не дает он, если Вы не настоите оного, да и содержанием не расшибется...»*

Денис Васильевич Давыдов

Однако, вероятно, все окончилось благополучно, и Наталия Владимировна получила свое приданое сполна. Свадьба Петра Львовича была торжественно отпразднована в Петербурге и Екатерина Николаевна возвратилась к младшему сыну в Каменку после почти трехмесячного отсутствия.

Брачный микроб оказался заразительным. Вскоре и Александр Львович последовал примеру брата; женившись в 1804 году на дочери французского эмигранта герцога Антуана-де-Граммон — Аглае³². Хорошенькая, живая Аглая, рано потерявшая свою мать, была любимицей бывшей королевы и короля

- 604 -

Людовика XVIII³³, проживавших в то время изгнанниками в Митаве. Добродушный bon-vivant, богатырь Александр Львович потерял голову и сердце и положил свою грузную особу к ногам маленькой эмигрантки. Он полюбил ее всеми силами души и до конца жизни смотрел на нее сквозь восторженную призму своего чувства.

Злые языки говорили, что Аглая Антоновна не во всех случаях своей жизни была достойна такого поклонения мужа. Но Александр Львович был счастлив, а это главное. Говорят, также, будто пушкинские стихи: «И рогоносец величавый, всегда довольный сам собой, своим обедом и женой...»³⁴, навеяны супружеством Александра и Аглаи Давыдовых. Ловкая, маленькая прелестница сумела совершенно очаровать свою свекровь и юного братика Василия, которому уже было почти 13 лет. Свадьба Александра Львовича состоялась в Митаве в конце 1804-го года.

Между тем, политический горизонт постепенно хмурился. 25 октября 1804 г. была подписана «Декларация» о тесном союзе России с Австрией, 2-го января 1805 г. — заключен союзный договор со Швецией, а 30 марта — такой же договор с Англией. 28-го июля, после некоторых колебаний, наконец, примкнула и Австрия к англо-русской комбинации. В воздухе, как говорится, запахло порохом, и коронованный «Корсиканец»³⁵ жутким кошмаром навис над прочими коронованными главами Европы.

1-го сентября был объявлен рекрутский набор и Россия без объявления войны Наполеону, на основании лишь союзного договора с Австриею, быстро докатилась до ужасающей Аустерлицкой катастрофы. В злополучной той кампании принимал участие и Александр Львович Давыдов, который был ранен под Аустерлицем 20 ноября 1805 года во время знаменитой атаки кавалергардского полка. На время этого похода он оставил жену у матери в Каменке. Позднее, они соединились в Киеве и проехали сперва в Петербург, а потом в Митаву.

Тем временем, вследствие ли общих причин, или дурного управления Екатерины Николаевны своими делами, у Каменской владетельницы начинаются денежные затруднения. Правда, что и сыновья ее смотрели на мать, как на неисчерпаемое море, откуда можно было черпать деньги без предела. Вероятно, все три причины в совокупности довели до того, что почти в каждом дошедшем до нас письме того времени идет речь о деньгах. Займы, платежи, сроки, векселя, имена «менял», т. е. попросту ростовщиков, так и пестрят на каждой странице.

С 6-го июня 1806 г. Николай Раевский с семейством поселяется в Каменке и весь уходит в заботы по устройству своего Болтышского имения. При этом, он вникает в дела матери и помогает ей разбираться в ее денежной неурядице. Впрочем, страдают от безденежья и Раевский и сам граф Самойлов. Часто упоминается имя какого-то «Вольки», он же Вольф Маркович, у которого прибегают

- 605 -

к займам в 100—200 рублей (!) Не забыт и придворный банкир барон А. А. Ролль, ни ростовщик отставной майор П. А. Гординский, ни господин Бралион, ни даже «Епифанский поп».

Николай Николаевич Раевский (ст.)

Уже началась война, а Раевский настолько озабочен делами, что пишет дядюшке: «Утешусь, когда над контрактовыми* затруднениями одержу победу»**.

Для заведывания делами матери Н<иколай> Н<иколаевич> уговаривает пригласить в качестве главно-управляющего некоего Павла Васильевича Гаевского, бывшего впоследствии управляющим таможнею в Феодосии.

Однако все эти деловые заботы не мешали Каменским и Смелянским обывателям веселиться. В этом году на святках устраивались танцы, и даже любительский спектакль. Выписывались «драгунские танцовщики» из Елисаветграда или Ново-Миргорода. Упоминается также о гостящих в Каменке восьми танцующих дамах и «нескольких недорослях», т. е. молодых штатских. В числе «танцовщиков» — двое Давыдовых. Один, очевидно, Василий Львович, а второй, вероятно,

- 606 -

Петр Львович, т. к. известно, что зимой 1806 года он приезжал в Каменку, но один или с женой, выяснить не удалось.

Пока старшие волновались о политике и материальных вопросах, молодежь веселой гурьбой перекочевывала из Каменки в Смелу и обратно, заботясь о подмостках для сцены и декорациях, а всюду поспевавший Раевский отдавал распоряжения о подъемном занавесе и заказывал «восчаные плошки до 70 штук и железные подсвечники тройные, 24, для освещения декораций»*.

Летом 1806 г. произошло событие, по виду совсем незначительное, которому однако суждено было самым существенным образом отразиться на жизни В<асилия> Л<ьвовича>. Екат<ерина> Никол<аевна>, просто ли по доброте, или в память своих погибших детей, из понятной потребности иметь возле себя любящее детское сердечко, взяла на воспитание девочку-сироту, дочь умершего надворного советника И. А. Потапова. Девочке было тогда 4 года, звали ее Сашенькой³⁶.

Она хорошо запомнила свою первую встречу с В<асилием> Л<ьвовичем>. В жаркий летний день, наигравшись в саду, она вбежала по ступенькам крыльца в большую полукруглую залу с колоннами и зеркалами и там увидела бледного стройного мальчика с вьющимися темными волосами. На его вопрос, кто она, девочка звонко отрапортовала: «Я Сашенька Потапова», — кивнула ему головкой и со смехом убежала в сад. Впоследствии А. И. Потаповой (1802—1894) суждено было стать женой В<асилия> Л<ьвовича>, сделаться его неизменной, умной утешительницей в несчастии и настоящим ангелом хранителем до последней минуты его тяжелой жизни.

В то же лето Александр Львович, оправившись от аустерлицких ран, в чине полковника перешел из кавалергардов во вновь сформированный Гродненский Гусарский полк, с которым участвовал в войне 1806—1807 годов.

До этого он также приезжал ненадолго в Каменку, но на время похода жену свою Агл<аю>Ант<оновну> не оставил в Каменке, а поселил ее в Митаве. Причиной тому были недоразумения между С. А. Раевской и Аглаей, которые вообще никогда не ладили.

Для Василия Львовича 1806 год закончился большим огорчением. 16-го ноября был опубликован манифест с объявлением войны Франции. В нем говорилось, что «огнь войны» возгорелся в пределах Пруссии и приближается к нашим владениям, ввиду чего: «Россиянам, обыкшим любить славу своего отечества и всем ему жертвовать, нет нужды изъяснять сколь происшествие сие делают настоящую войну необходимой». Вслед за манифестом последовало

- 607 -

распоряжение о выдворении из пределов империи всех подданных Франции, не желающих немедленно принять русского подданства. Выдворению подвергся и аббат Фроман.

Софья Алексеевна Раевская, урожденная Константинова

В мрачный декабрьский день он навсегда простился со своим воспитанником, не чуя грядущей трагической судьбы горячо привязавшегося к нему мальчика. Не думал в то время, Фроман, озабоченный собственной судьбой, что в душе горько плачущего Василия Львовича скоро созреют более горькие слезы из оставленного им же, Фроманом, богатого посева.

Заканчивался 1806-й год в сильно приподнятом воинственном настроении. Атмосферу такую создал, конечно же, манифест 16-го ноября, весьма туманно мотивировавший поводы к войне, а причиной подъема были пространные воззвания и молитвы св. Синода, ловко построенные в расчете на психологию и развитие «россиян». Наполеон Бонапарт без стеснения назывался Антихристом и обвинялся в присвоении высокого имени «Мессии», в согласии с еврейским богопротивным синедрионом. Призвана к борьбе не только власть светская, но и сама церковь взывала к своим верным сынам стать, не щадя живота, на ее защиту.

- 608 -

К тому же, первые вести о военных действиях были благоприятны. Большое сражение 14-го декабря при Пултусске³⁷ считалось нашей победой, и воинственное сердце Н. Раевского стало рваться от дел и контрактов туда, где гремели пушки, и раздавался сабельный лязг.

 

IV

Еще 30 ноября 1806 г. воспоследовал манифест о составлении повсеместных временных ополчений, или милиции, в числе 612000 человек ратников. Формирование Чигиринского Поветового ополчения предложено было возложить на Н. Н. Раевского, который под предлогом болезни в январе 1807 г. отклонил эту обязанность. Объясняя свое решение, в письме к гр<афу> Самойлову от 6-го января Раевский пишет: «Если для службы в милиции я должен оставить дела, то лучше их оставить для такой службы, где можно заслужить хорошую репутацию, к которой я никогда нечувствителен не буду и найтить покровителей, которых теперь не имею. Командование Каменского доставляет случай не одним франтовством быть известну и, кто не полнен доброй воли, тот в сем намерении успеть должен. Мне пред Вами хвастать не для чего, и так поверьте, что я говорю правду. Я себя чувствую уже довольно испытан, чтобы сказать, наверное, что я в толпе неизвестных людей не останусь»*. В одном Раевский сильно ошибался, это в вопросе о службе под начальством Каменского³⁸. Предположение свое он основывал на прежней, боевой славе фельдмаршала, забывая, что последний в ту пору был 70-летним стариком. Он чудил, наподобие Суворова, но был дряхл и слаб. Он умолял государя освободить его от командования армией. Дело у него буквально валилось из рук и еще в декабре, отдав приказание об отступлении, без всяких на то оснований, он самовольно выехал из армии, сдав командование генералу Беннигсену³⁹.

Вместо отказавшегося Раевского, начальником Чигиринской поветовой милиции был назначен А. М. Бороздин, поселившийся на время войны с женой и детьми в доме тещи в Каменке.

Между тем, денежные затруднения всей семьи продолжались. Гр. Самойлов постоянно и надолго выезжал в Киев, у Е<катерины> Н<иколаевны> дела были из рук вон плохи, Раевский незадолго перед тем продал имение в Тульской губернии и купил у дяди имение при с.с. Сунких и Залевках в Черкасском уезде. Порываясь идти на войну, он делал отчаянные усилия, чтобы привести дела в порядок. Как на беду, тяжело заболела его жена Софья Алексеевна, прихварывали дети, которых в то время было уже пятеро⁴⁰, и бедный Раевский в одном письме

- 609 -

к дяде говорит о себе, что голова у него «так смешана, что имел нужду в большом усилии, чтобы написать нескладное письмо»*.

Александр Николаевич Раевский

Александр Львович Давыдов в это время находился со своим полком в Гродне, по пути в действующую армию. Здесь 12-го января он получил письмо от дяди гр. Самойлова, который укорял его за то, что он не оставил жены в Каменке, а на время похода поселил ее в Митаве. В тот же день Александр Львович отвечал дядюшке нижеследующим характерным письмом, которое приводим целиком:

«Милостивый государь дядюшка.

Сейчас имел честь получить письмо Ваше от 3-го сего месяца, на которое спешу ответить Вам, потому что 15-го переходим мы границу и соединяемся с главной армией.

Писать изволите, что удивляетесь, что я жену оставил в Митаве, а не в Каменке, и что казалось бы Вам сходнее ее мне оставить у матушки. Резоны мои, казалось мне, Вам уже известны; но я вижу, что Вы позабыли, что я Вам

- 610 -

говорил в коляске Вашей, когда провожать меня изволили прошлого года. В таком случае, спросите Вы у брата и друга моего Николая Николаевича и ежели после того, что он Вам откроет, найдете Вы меня виноватым, тогда я, согласясь с Вами, сам себя упрекну. Но мне кажется, что моей жене в Каменке жить без меня никак не можно.

Жену же я оставил в Митаве во дворце у Louis XVIII. Комнаты ее подле королевиных, которая, сохраняя нежную память к покойной матери жены моей, любит жену мою, как она заслуживает, доказывает свою привязанность во всякой минуте, и благодарила меня за удовольствие, что я ей в ее несчастии доставил. Отец же Аглаев недалеко от ее комнат живет и, как сущий дворецкий управляет ее делами и любит ее чрезвычайно.

Дочь Людовика XVI-го La Duchesse d’Angouleme⁴¹, примерная святая, беспорочная женщина, также на всяком шагу доказывает жене моей свою дружбу. Одним словом сказать, дворец сего несчастного короля наполнен примерными людьми, храбростью, честностью и привязанностью к несчастному их монарху исполненных; а женщины все украшены добродетелями свойственными их полу.

Теперь оставляю, милостивый государь дядюшка, рассудить Вам, в каком кругу я ее оставил. Армия наша так отдалена от Киева и так близка к Митаве, что и это служить резоном может. Случится, что наши дела пойдут хорошо, жена моя за мной поедет; случится, что я тяжело ранен буду, отвезут меня в Митаву и я опять воскресну. Одним словом, Вам скажу, что сердце мое с рассудком не согласны: сердце хочет, чтобы жена моя жила там, где любезнейшая и добрейшая мать живет, а рассудок мой мне не позволяет сие сделать. Вспомните, дядюшка, что матушка не одна живет, и вспомните, что я Вам в коляске говорил, когда Вы меня из Смелы провожать прошлого года изволили.

Теперь примите уверения моей благодарности, Милостивый государь дядюшка, я не говорю за 500 рублев, нет, за все: за драгоценнейшую Вашу милость и дружбу, за советы, которыми Вы меня не оставляете и которые доказывают мне, сколь я Вас интересую. Будьте уверены, что я буду стараться Вашу милость всячески заслужить, а больше любить Вас, как люблю, не могу.

Поручаю Вам, дядюшка, жену мою; не оставьте ее. Попросите матушку, что-бы она прежде 4—6 месяцев денег мне не посылала, я и жалованьем государевым проживу, а все то, что мне назначено будет, чтобы пересылала жене в Митаву: ей нужны очень деньги, я ей почти ничего не оставил. Ежели случится, что у <н>ей накопится тысячи две или три лишних денег, то после кампании оне нужны нам будут, чтобы к Вам приехать, ибо это мое первое желание.

Прощайте, дядюшка. Дай Бог Вам быть так здорову, как и есть.

- 611 -

Николай Николаевич Раевский (мл.)

Гродно 12 генваря 1807 г.»*

Чудесное письмо! В нем что-то рыцарски благородное. Именно то, чего и следовало ожидать от бесхитростного богатыря, каким был Александр Львович Давыдов. Интересно это письмо также и по легкости стиля и правильности оборотов, в сравнении с письмами других современников.

Громкое и кровопролитное сражение 27-го января под Прейсиш-Эйлау⁴², окончательно зажгло воинственную кровь Раевского. Покончив с киевскими контрактами и кое-как уладив наиболее спешные дела, он в марте поехал в Петербург, где был принят вновь на службу с чином генерал-майора. Раевский сразу получил в командование Егерскую бригаду, с которой попал в авангард под начальство кн<язя> Багратиона⁴³.

В середине апреля Раевский уже был на фронте и с этого момента начинается его славная боевая карьера, отмеченная длинным рядом блестящих успехов и талантливых выходов из затруднительных положений. Недаром он чувствовал в себе недюжинную силу, и не из пустого бахвальства он предрек, что «в толпе

- 612 -

неизвестных людей не останется». В боях 1807 г. Раевский был дважды контужен и раз ранен пулей в ногу, но строя не покидал. Семья его во время войны оставалась на попечении Екатерины Николаевны в Каменке, на что намекает Александр Львович в приведенном выше письме.

В первой половине мая, как гром упало в Каменку письмо Николая Николаевича к матери. Оно вызвало массу волнений и пересудов среди старших и радостное ликование со стороны пятнадцатилетнего Василия Львовича, который с нетерпением ожидал прибытия этого письма. Еще до отъезда брата в армию он поверил ему свою мечту — поскорее попасть в строй. Очевидно, Николай Николаевич с матерью имел предварительный разговор на эту тему, но разговор всегда кажется бесконечно далеким от дела, а потому, когда это дело наступает, оно почти всегда является чем-то неожиданным. Вот это письмо:

«26 апреля (1807) Бартенштейн.

Сейчас, Милостивая государыня матушка, уехал брат Александр. Я не знал, что есть случай писать, потому и письма от него не посылаю; он в 30 верстах, приезжал со мною видеться, слава Богу, здоров, дел никаких нет и, кажется, что еще долго будем без действия; я также, слава Богу, здоров, — присылайте брата Василия, здесь сын Ивана Александровича Нарышкина, 16-ти лет⁴⁴, служит унтер-офицером в ординарцах у князя Багратиона, я и ему доставлю место, и унтер-офицером больше месяца не прослужит, ему надобно будет две лошади, на трое панталонов сукна темного серого, белья, и темно-зеленого на мундира два или три, и пол-аршина красного; впротчем ничего, будьте уверены, что он будет сын мне, сколько я уверен, милостивая государыня матушка, Вы мать моим детям. Мне его присутствие будет весьма приятно, денег ему 100 червонцев, слугу одного, саблю, добрую пару пистолет, а прочее все здесь ему достану; Уговаривать Вас, милостивая государыня матушка, не смею, подумайте и решите, здесь много моложе его служат», — и т. д. Затем следует заключение: «Будьте здоровы и благополучны, не оставьте жены и детей и извиняйте их проступки, а я по гроб преданный сын Ваш»*.

Письмо это, равно как и другое, посланное из Бартенштейна на имя гр<афа> Самойлова, помечено 26 апреля 1807 г. В последнем также идет речь об определении на службу в войска сына Александра Николаевича Самойлова Григория. С этой же оказией Софья Алексеевна получила письмо от мужа, присланное через Смелу.

- 613 -

Софья Николаевна Раевская

Василий Львович, будучи окружен женщинами, почувствовал, очевидно, потребность — заручиться поддержкой дядюшки при решении столь важного вопроса и в страшном волнении заторопился ехать в Смелу, почти не дав Софии Алексеевне написать благодарственную записку гр<афу> Самойлову которую она заканчивает так: «Pardonnez, mon cher oncle, la brièveté de ma lettre, le départ de mon frère Basile en est cause, il se depéche à un tel point de partir que je n`en ai que le temps de Vous prier de me continuer vos bonteés et de croire en respectueux attachement... et etc»*

Вскоре после этого Василий Львович впервые самостоятельно покинул родительский дом для поступления в действующую армию**.

Сестра его, София Львовна Бороздина, приблизительно в это время тоже надолго покидает Каменку и Чигиринский уезд, сопровождая мужа, назначенного Таврическим губернатором.

- 614 -

Проводив младшего сына в полк и простившись с единственною дочерью, Екатерина Николаевна осталась в Каменке, окруженная лишь семьей Николая Раевского.

Продолжительное бездействие на фронте разрешилось 2-го июня кровопролитным Фридландским сражением, в котором армия Беннигсена потерпела чувствительное поражение. Вскоре затем, к немалому удивлению «россиян, обыкших любить славу своего отечества и всем ему жертвовать...», 25 июня 1807 г. был заключен не только мир в Тильзите, но даже союз с тою Францией, во главе которой стоял человек, уподобленный Синодом антихристу и присвоивший себе священное имя Мессии.

Народ и армия в тайне роптали, но ропот этот не доходил до ушей императора Александра, совершенно обвороженного своим новым союзником Бонапартом. Этому увлечению был принесен в жертву долголетний культ к Пруссии и ее королю⁴⁵, о которых в Тильзите Наполеон сказал императору Александру: «С est un vilain roi, une vilaine nation, une vilaine armée, — une puissance, qui a trompé tout le monde et qui ne mérite par d’ exister»*.

Александр Львович Давыдов был снова тяжело ранен в эту кампанию и лечился в Митаве на попечении своей обожаемой Аглаи, а Николай Николаевич Раевский, вернувшийся с войсками в Петербург мучительно колебался между желанием продолжать службу и потребностью заняться своими делами. 4-го декабря он пишет гр<афу> Самойлову: «Проситься в отпуск, естли я останусь в службе, — не смею; ибо хотя бы кто был на войне герой, естли он в мире не капральствует, — его в грош не ставят»**.

И Раевский решил «покапральствовать». Правда, это продолжалось недолго.

 

V

Юному Василию Львовичу суждено было пространствовать понапрасну и неизвестно, пригодились ли ему припасенные матерью по указанию Раевского, три куска разноцветного сукна. К тому времени, когда он добрался до армии, война уже окончилась, и лишь 11-го октября 1808 года ему удалось поступить юнкером в Лейб-Гусарский полк. Таким образом, Василий Львович снова целый год провел в Каменке, сгорая от нетерпения попасть на службу, о чем он усердно хлопотал через гр<афа> Самойлова и Раевского.

- 615 -

Екатерина Николаевна Орлова,
урожденная Раевская

8 февраля 1808 года, «огнь войны» перебросился по нашему почину в шведские владения и русские войска под главным начальством гр<афа> Буксгевдена⁴⁶ вступили в Финляндию. Война эта не пользовалась популярностью. Все считали, что она ведется по наущению Парижа и в угоду ненавистному «Бонапарту». Тем не менее, дела шли успешно.

Николай Раевский и Александр Давыдов оба принимали участие в этом походе. С самого начала кампании Раевский получил в командование отдельный отряд, бывший генерала Тучкова⁴⁷.

После же Олькиокской конвенции (7 ноября 1808), на которой Финляндия до р<еки> Кеми отошли к России, он принял дивизию князя Багратиона, назначенного главнокомандующим армии, действующей против турок. После заключения Фридрихсгамского мира, 5 сентября 1809 года, Раевский, наконец, получил отпуск и имел возможность свидеться с семьей. Злополучный же Александр Давыдов был снова ранен и, немного оправившись, проехал с Аглаей Антоновной на продолжительный отдых в Каменку.

В это время Василий Львович был уже офицером. Первый чин корнета он получил 21-го декабря 1808 года. Лейб-гусары в Шведской кампании участия

- 616 -

не принимали, так что молодой корнет, к великой радости своей матери, боевого крещения еще не испытал. Зато ему пришлось изведать всю прелесть вахтпарадной службы в столице. Василию Львовичу довелось быть свидетелем приезда короля и королевы⁴⁸ Прусских в Петербург (декабрь 1808), и принимать участие в бесконечных парадах и церемониях, к которым и наш и приезжий монарх питали особенную склонность.

В то воинственное время Петр Львович Давыдов был единственным из четырех сыновей, за которого Екатерина Николаевна могла быть спокойной. 1-го января 1809 года он был назначен шталмейстером двора великой княгини Анны Павловны⁴⁹ и совершенно расстался с военной службой. В том же году у него родился сын Владимир (с 1856 года получивший титул графа и фамилию Орлов-Давыдов (ум. 1882 г.)

Раевский часть осени и зимы провел с семьей в Каменке одновременно с Александром Львовичем и его семьей. При этом возникли досадные недоразумения между братьями из-за упорной и хронической неприязни между их женами. Судить в настоящее время о том, кто был прав и кто виноват, конечно, невозможно. Вероятно, обе стороны имели причины для неудовольствий, но на этот раз даже гр<аф> Самойлов счел нужным заступиться за Аглаю Антоновну и Александра Львовича, что вызвало довольно резкое письмо со стороны Раевского⁵⁰, находившегося уже в Бухаресте, в южной армии, действовавшей против турок*.

По дороге туда же, поздней осенью заезжал в Каменку двоюродный брат Давыдовых — Денис Васильевич Давыдов (1784—1839)⁵¹ — будущий знаменитый партизан, поэт и военный историк, родной племянник Льва Денисовича Давыдова. Этот живой, умный и веселый человек внес приятную струю непринужденности в тогдашнюю тяжелую каменскую атмосферу. Аглая Антоновна с ним держалась, по своему обыкновению, кокетливо и Денис Васильевич уехал в армию, увозя в своем пылком гусарском сердце соблазнительный образ хорошенькой «французской» кузины, которой посвятил два стихотворения⁵²: «Если б боги милосердные» и «Не пробуждай, не пробуждай»**.

Старший сын графа Самойлова Григорий, вступив в военную службу, также отправился в южную армию, где был поручен попечению Раевского и своего родного дяди по матери, кн<язя> В. С. Трубецкого⁵³.

Не выдержал и Александр Львович и тоже, не имея определенного назначения, поехал в действующую армию. Прибыв под Шумлу⁵⁴, которая уже была обложена, в штаб гр<афа> Н. М. Каменского⁵⁵, Александр Львович сразу

- 617 -

почувствовал атмосферу опалы. Почему-то в это время он был в немилости у государя и поэтому никакого назначения не мог получать. Тщетно постучавшись в различные двери, он, как говорится, несолоно хлебавши, вернулся в Каменку, весьма обиженный на гр<афа> Каменского. Впрочем, и вся армия была недовольна своим предводителем. Его не любили вдвойне, и как главнокомандующего, и как человека.

Михаил Федорович Орлов

Н. Н. Раевский имел с ним крупное объяснение и тоже оставил армию, получив тыловое назначение командующего войсками в Молдавии и Валахии⁵⁶. Его штаб-квартира была в Яссах, куда он поторопился выписать всю свою семью.

Денис Васильевич Давыдов рвал и метал и, не стесняясь, осуждал гр<афа> Каменского, которого считал полной бездарностью, к тому же, человеком, позволявшим себе обманывать государя преувеличенными и даже ложными реляциями. Денис Давыдов тоже решается покинуть армию, считая бесполезным служить на фронте, пока начальствует гр<аф> Каменский, который более чем с турками, воевал с подчиненными ему начальниками, проявлявшими даровитость и инициативу.

- 618 -

Денис Васильевич тогда был только ротмистром и числился адъютантом при кн<язе> Багратионе, оставившем его временно в расположении своего заместителя. Достойно внимания, что опала на Александра Львовича была настолько сильна и упорна, что по ошибке впоследствии пострадал от этого и Денис Васильевич. Главному штабу известно было, что государь решительно высказался против производства Александра Львовича в генералы. И вот в 18<> г., когда Денис Васильевич был внесен в список лиц, подлежавших производству в генерал-майоры, имя его в штабе было вычеркнуто, что немало взволновало ни в чем неповинного партизана⁵⁷.

Даже осторожный в служебных делах Раевский, к тому же и не грешивший чрезмерным братолюбием, писал гр<афу> Самойлову по поводу отъезда А<лександра> Л<ьвовича> из армии: «Государю не угодно было, чтобы брат Александр Львович оправдал себя службой в несправедливом его угнетении»*.

Несправедливое же угнетение это основывалось на личной антипатии императора Александра к митавскому изгнаннику, королю Людовику XVIII, с которым, благодаря своей жене, Александр Львович был в самых близких отношениях. По всей вероятности, до сведения государя дошли какие-нибудь слова осуждения митавской окраски, произнесенные Александром Львовичем по поводу его наполеоно-фильской политики, а, как известно, император Александр I бывал злопамятен. Он не мог простить Александру Давыдову его громко высказываемой ненависти к Наполеону, несмотря на то, что после Эрфуртского свидания (в сентябре 1808 г.) сам сильно разочаровался и охладел к императору французов.

В августе 1810 года Денис Давыдов взял отпуск и снова поехал в Каменку — «повздыхать у ног прекрасной Аглаи». Позднее, когда минула страсть, Денис Васильевич в своих воспоминаниях так отзывается о ней: «Эта женщина была весьма хорошенькая, ветреная и кокетливая, как истая француженка. Она была в Каменке магнитом, привлекающим к себе всех железных деятелей славного александровского времени. От главнокомандующих до корнетов все жило и ликовало в Каменке, но, главное, умирало у ног прелестной Аглаи»**.

Ранее этой объективной оценки Аглаи Антоновны, Денис Давыдов так описывает свое «выздоровление» от охватившей его страсти⁵⁸:

Прошла борьба моих страстей,
Болезнь души моей мятежной,
И призрак пламенных ночей

- 619 -

Неотразимый, неизбежный.
И милые тревоги милых дней,
И языка несвязный лепет,
И сердца судорожный трепет,
И смерть, и жизнь при встречах с ней.
Исчезло все! — Покой желанный
У изголовия сидит,
Но каплет кровь еще из раны,
А грудь усталая и ноет и болит!*

Мария Николаевна Волконская

В марте 1811 года Н. Н. Раевский был назначен командиром 26-ой пехотной дивизии, расположенной в Киевском округе, и поселился в Киеве, в доме гр<афа> Самойлова. В августе его штаб должен был передвинуться в Радомысл, и эта близость к Смеле и Каменке давала ему возможность среди дела забегать в родные края. Он приезжал на короткое время в августе и октябре и деятельно переписывался с матерью и дядей, у которых продолжались нескончаемые запутанные расчеты.

- 620 -

В августе большой пожар в киевской усадьбе гр<афа> Самойлова уничтожил все жилые флигеля и надворные постройки. Едва удалось отстоять самый дом. Около этого времени приезжал в Каменку погостить Петр Львович Давыдов с женой и впервые явился домой Василий Львович в Лейб-Гусарском мундире, только что произведенный (5 августа) в поручики. Таким образом, был момент, когда все дети Екатерины Николаевны собрались вокруг нее, так как и Софья Львовна с мужем, А. М. Бороздиным, приезжала в Чигиринский уезд. Был ли этот съезд нарочитым или случайным — трудно сказать, но несомненно, что съехавшиеся вели и деловые разговоры, поведшие к некоторым шероховатостям с дядей гр. Самойловым.

В начале сентября Петр Львович вместе с Раевскими уехал в Белую Церковь к двоюродной тетке графине Александре Васильевне Браницкой*.

В конце октября пришло печальное известие о смерти гр<афа> Григория Александровича Самойлова, раненного при штурме Браилова и скончавшегося 14 октября в Бухаресте. Смерть сына была страшным ударом для А. Н. Самойлова. Горе это послужило поводом для сближения между ним и сестрой Екатериной Николаевной после некоторого охлаждения, происшедшего на почве деловых недоразумений, в которых принимали участие Василий Львович и Софья Львовна Бороздина.

По поводу этой размолвки между дядей и матерью, Н. Н. Раевский, резко осуждая брата и сестру, дает прекрасную характеристику матери: «Матушка не меньше других видит пороки наши, но, не имея твердости удерживать нас, защищая перед другими, думает скрыть оные»**.

 

V

1811 год в отношении внешней политики и внутренних веяний, заканчивался нервно. Это же настроение перенеслось и в новый 1812-й год.

Война с Турцией еще продолжалась, отношения с Наполеоном явно портились. Навязанная России «Континентальная система»⁶⁰ угнетала промышленность, разоряла страну и становилась нестерпимой. К тому же накопились и поводы личного свойства для охлаждения между двумя императорами. С 1809 года самолюбие Наполеона не могло примириться с неудачным оборотом, который приняло его сватовство к одной из русских великих княжон и захват Ольденбургского

- 621 -

герцогства⁶¹, несмотря на личное предстательство императора Александра, глубоко оскорбило последнего.

Елена Сергеевна Рахманова, урожденная Волконская Фотография 1850-х гг.

Еще в августе 1811 года Наполеон позволил себе в беседе с нашим посланником, кн<язем> А. Б. Куракиным⁶², вызывающим тоном публично осуждать государя и высказывать накопившиеся неудовольствия против тильзитского союзника. «Toutes nos affaires у ont été discutées, de manière que l’Europe entière en sait autant que vous et moi»*, — писал по этому поводу гр<аф> Нессельроде Сперанскому⁶³.

Вскоре после упомянутого разговора обе стороны негласно приступили к вооружениям, чувствуя, что роковая развязка неизбежна. 24 февраля 1812 г. Фридрих Вильгельм III открыто изменил своему «другу» и постоянному заступнику — императору Александру⁶⁴. 2-го марта примеру Пруссии последовала Австрия, заключив с Наполеоном союз против России. Ввиду назревающих грозных

- 622 -

событий, 16-го мая был заключен с Турцией мир, который закончил тянувшуюся с 1806-го года войну, отдавшую в наши руки всю Бессарабию.

Важным показателем перемены внутреннего курса явились: внезапная отставка и опала Сперанского (в марте 1812 г.) и приближение к особе государя жуткого гр<афа> Аракчеева. Вот в коротких словах обстоятельства, при которых назревала новая и тягчайшая для России война.

Уже с весны Наполеон начал сосредоточивать свою «Великую армию»⁶⁵ в пределах Пруссии и герцогства Варшавского, готовый обрушиться на Россию. Гениальный мечтатель рассчитывал двумя-тремя удачными сражениями принудить императора Александра к миру и новому союзу против Англии для сказочного совместного похода на Индию. Но мечте этой суждено было рассеяться «аки дым».

Весной этого года Каменка опустела. Оставались там из дам лишь Екатерина Николаевна с Аглаей Антоновной и ее детьми⁶⁶. Софья Алексеевна Раевская переехала в Одессу, а все сыновья Екатерины Николаевны поспешили занять свои места в рядах армии. Даже Петр Львович Давыдов 19 февраля вернулся на военную службу, поступив майором в один из гусарских полков.

27 февраля Раевский получил предписание двинуться со своей дивизией (26-й) к Ковелю. В апреле ему было поручено командование 7-м корпусом в составе 26-й и 12-й дивизий с их артиллериею, Ахтырского Гусарского полка и конной роты. Корпус этот был включен в состав 2-й Западной армии под общим начальством князя Петра Ивановича Багратиона.

Любитель бранного дела, скромный рубака Александр Львович Давыдов вернулся в Гродненский полк, а Василий Львович начал кампанию в чине поручика адъютантом при генерале Шевиче⁶⁷, но вскоре он перешел к кн<язю> Багратиону, при котором состоял также и Денис Васильевич Давыдов.

Нет возможности проследить за действиями каждого из сыновей Екатерины Николаевны в завязавшейся героической борьбе. Все они вместе с целой Россией, «не щадя живота верно и не лицемерно служили Царю и Отечеству», отражая нашествие «двунадесяти языков».

О Раевском, как об одном из наиболее выдающихся генералов Отечественной войны, здесь много говорить не приходится. Ему, его подвигам и деятельности посвящены целые тома и десятки страниц военной истории. Здесь приведем лишь выдержку из статьи Н. М. Орлова⁶⁸, помещенной в журнале Русская старина за 1874 г.*

- 623 -

Сергей Петрович Трубецкой

«Николай Николаевич действительно взял с собой в армию своих малолетних детей, из которых старшему Александру едва минуло 16 лет, а меньшому Николаю недоставало нескольких дней до 11-летнего возраста, и записал их на службу в один из полков своего корпуса. Этим-то недоросткам пришлось сослужить службу отечеству в те годы, когда дети обыкновенно сидят за скамьей или за указкой. В деле под Дашковкой* они были при отце. В момент решительной атаки на французские батареи, Раевский взял их с собой в голове колонны Смоленского полка, причем меньшого Николая он вел за руку, а Александр, схватив знамя, лежавшее подле убитого в одной из предыдущих атак нашего прапорщика, понес его перед войсками. Геройский пример командира и его детей до исступления воодушевил войска: замявшиеся было под картечью неприятеля, они рванулись вперед и все опрокинули перед собой. В этот достопамятный день у Раевского было в строю 10000 человек, а атакующий неприятель был в составе 5 дивизий, т. е., по крайней мере, вчетверо сильнее.

Мортье⁶⁹, по причине лесистой и ломаной местности не могший с точностью выяснить себе число противников, донес Наполеону, что он «отбросил всю

- 624 -

2-ю армию, будто бы пытавшуюся зайти в тыл «великой армии»; а между тем, цель Багратиона, направившего корпус Раевского по направлению к Могилеву, была достигнута: дальнейшее его соединение с Барклаем под Смоленском было обеспечено... После боя Николай Николаевич спросил у меньшого сына: «Знаешь ли ты, зачем я водил тебя с собою в дело?» — «Oui papa, с est pour mourir ensemble»*, — ответил 11-тилетний воин».

Об этом же деле сам Н. Н. Раевский писал, между прочим, своей свояченице Е. А. Константиновой⁷⁰: «...mon fils Alexandre s’ est montré en héros, Nicolas, même dans le plus grand feu, ne faisait que plaisenter; ce dernier a eu la culotte percé d’une balle; ils ont été avancés tous les deux; je n ’ai reçu qu ’une contusion dans la poitrine, qui à ce qui parait, n’aura pas de suites»**.

Среди всех своих боевых трудов и опасностей, Раевский не прекращал деловой переписки с дядей и матерью. Его очень беспокоили предстоящие расчеты во время «киевских контрактов» и в письме от 22 июля он пишет гр<афу> Самойлову: «...буду просить Государя об отсрочке контрактовых долгов партикулярных для всех; объясню разорение, в которое мы ввергнемся без сего». Однако, высочайшего распоряжения о таком «мораториуме», насколько известно, не последовало.

Александр Львович Давыдов, по обыкновению, отважно «рубился» в рядах своего полка и, несмотря на глубокую опалу, выслужил «золотое оружие» за храбрость и георгиевский крест⁷¹, которым в то время награждали весьма осмотрительно и лишь за выходившие из ряда вон подвиги строевых офицеров. Отечественная война довела число ран, полученных этим богатырем, до 11-ти.

Петр Львович, для которого <18>12-й год был первым опытом боевой жизни, оказался лихим кавалеристом и выдающимся офицером. О нем восторженно отзывается Раевский в письмах от 5 июля: «Скажу о брате Петре, что он с гусарами везде лихо отличается и где наши с неприятелем встречаются, то везде их колотит». Эта лихость Петра Львовича была также 2-го июля 1812 г. отмечена георгиевским крестом 4 степени и производством в подполковники, за отличие.

Младший из четырех братьев, Василий Львович, перейдя под непосредственное начальство кн<язя> Багратиона, принимал участие в целом ряде сражений, где со свойственной ему пылкостью, постоянно подвергал себя смертельной

- 625 -

опасности. Однако в то время еще сияла его счастливая звезда и темный рок не смел налагать на него своей беспощадной лапы. Напротив, ему везло, и широкая жизнь ему приветливо улыбалась.

Петербург. Петропавловская крепость

Василий Львович был общим любимцем среди товарищей и старших сослуживцев. Веселый, разговорчивый и остроумный, он был центром, вокруг которого сбирались на привалах и у бивуачного костра. Первое боевое крещение он принял 22 июня под Волкомиром. Затем, для него время тянулось в тяжелых маршах и передвижениях до сражения под Островною 13-го июля. На другой день, 14-го, Василий Львович также участвовал в деле под д. Купувичами. Вопреки хвастливому предсказанию Наполеона, что «Барклай с Багратионом уже не встретятся», 22-го июля произошло соединение обеих наших армий у Смоленска*.

После этого Василий Львович принимал участие 27-го июля в деле при с. Янкове.

С момента оставления Смоленска и, особенно, со временем назначения главнокомандующим Кутузова, 17 авг<уста>, назревало и крепло решение дать генеральное сражение. Вся армия отступала неохотно, обвиняя высшее командование

- 626 -

в нерешительности. «Но вот, нашли большое поле», — как говорится в стихотворении Лермонтова и судьбе угодно было, чтобы это поле было коренным владением рода Давыдовых. В то время имение при с. Бородине принадлежало Денису Васильевичу Давыдову, или его отцу. Здесь 26 и 27 августа разыгралось величайшее сражение Отечественной войны. В нем принимали участие все Давыдовы, уже упомянутые и кроме них — Лев Васильевич (брат партизана) и Евграф Владимирович Давыдовы⁷².

В этом великом бою покрыли себя славой Н. Н. Раевский и двоюродный брат Давыдовых, знаменитый впоследствии Алексей Петрович Ермолов⁷³, гроза кавказских горцев и один из первых устроителей Кавказского края.

За Бородинское сражение Василий Львович был награжден орденом Владимира 4-ой ст<епени> с бантом⁷⁴. Потеряв любимого начальника, адъютанты славного кн<язя> Багратиона осиротели*.

Денис Давыдов пошел в партизаны, а Василий Львович вернулся в строй. После вступления французов в Москву первым делом Василия Львовича было сражение 20-го сентября при Воронове, затем 22-го — под Тарутиным. Здесь некоторые части простояли почти две недели, причем солдатам и даже офицерам пришлось не раз голодать. В поисках за съестными припасами Василию Львовичу посчастливилось найти старую коробку с икрой. По вскрытии находки к великому смущению господ офицеров оказалось, что икра высохла до того, что обратилась в нечто совсем не съедобное. Изобретательный поручик победоносно вышел из печального положения. Он растер окаменелый непривлекательный ком икры с горчицей и уксусом, обратив его в кашицу. Эта приправа к черствому хлебу так понравилась голодным воинам, что впоследствии у Василия Львовича в доме постоянно подавалась икра, приготовленная по этому рецепту под названием «Подтарутинской икры». Это наименование сохранилось и по сей день в семье.

6 октября произошел второй бой под Тарутиным⁷⁵, а 11-го и 12-го — под Малым Ярославцем. За последнее дело Василий Львович был награжден «золотой саблей» с надписью «За храбрость»**.

После сражения при Малом Ярославце началось многострадальное отступление Великой наполеоновской армии. Василий Львович принимал участие в сражениях 22-го октября при Вязьме, 26-го — при Дорогобуже и 3, 4, 5 и 6-го ноября под Красным. Замечательно, что в 1812 году Василий Львович, бывший в 17-ти боях, не считая постоянных стычек и перестрелок, не был ни разу ранен, ни контужен.

- 627 -

Чита. Вид сада при комендантской квартире.

В 20-х числах ноября он получил отпуск и поехал в Каменку к истомившейся от волнений матери. Не одно беспокойство о сыновьях угнетало в то время Екатерину Николаевну Давыдову. Существовало не безосновательное опасение вторжения неприятеля в южные губернии. Многие полагали, что Наполеон не решится отступать по объеденному голодному Смоленскому краю и постарается обеспечить свою армию продовольствием, захватив Киев, который был, в сущности, беззащитен⁷⁶.

Запутанные и без того каменские дела, ввиду подобных опасений, еще более осложнились. Денежное положение гр. Самойлова было не лучше, чем у сестры, с которой, к счастью, у него восстановились самые сердечные отношения. Он принял на себя заботу о ней и об Аглае Антоновне на случай нашествия французов и поддерживал с каменскими жительницами постоянные, почти ежедневные, сношения. В ноябре приехала в Каменку Софья Алексеевна Раевская с дочерьми и младшим сыном, героем Николинькой, которого она встретила в Киеве.

В начале декабря прибыл из армии отпущенный в отпуск Василий Львович. Он явился домой первой «живой грамотой», как называет его Раевский, о великих событиях великой войны. Нечего говорить о радости престарелой матери, которой

- 628 -

в то время было уже 58 лет. Ласкали и чествовали молодого офицера все родные. Он с жаром и присущим ему красноречием рассказывал о войне и ее деятелях, увлекая своих слушателей. Уроки аббата Фромана не пропали даром. Одна из выдающихся обаятельных черт Василия Львовича заключалась в мастерском умении владеть словом, особенно на французском языке. Он ловко и весело спорил, сыпал шутками и остротами, что постоянно делало его центром кружка собеседников. Недаром позднее А. С. Пушкин писал ему: «Меж тем, как ты, проказник умный, проводишь ночь в беседе шумной»⁷⁷ и т. д.

6-го декабря гр. Самойлов писал Раевскому: «Василий Львович обрадовал нас своим приездом; я нахожу, что он возмужал и в свою пользу переменился». Это же письмо оканчивается следующими словами: «Я и сестра в большой теперь заботе: страшное для нас приближается обстоятельство — другое Бородинское сражение, то есть, контракты; дай Боже, чтобы они сошли с рук нам обоим!»*

К самому новому году прибыл в Каменку Н. Н. Раевский, выехавший из Вильны 24 декабря. Он приехал с намерением пробыть неделю, но здоровье его от сильного переутомления расшаталось, он серьезно проболел в Каменке и до самой весны не в силах был вернуться к армии. М. Ф. Орлов в своей «некрологии Н. Н. Раевского» говорит: «Понесенные труды в сем 1812 г. не остались без вредного последствия для его здоровья. Ужасная нервическая горячка довела его до преддверий гроба, а слабость после тяжкой болезни так была продолжительна, что он не прежде мог возвратиться в армию, как за несколько дней до Бауценского сражения» (т. е. в мае 1813)⁷⁸.

 

VI

Встретив 1813 год в Каменке, Василий Львович в январе возвратился в полк. К концу этого месяца Польша была уже очищена от неприятеля и политический флюгер, Фридрих-Вильгельм III вновь сблизился с Россией, заключив 16 февраля союзный договор против Наполеона.

Александр и Петр Давыдовы не покидали армии и принимали участие в большинстве дел начала заграничной кампании.

Раевский, несколько оправившись от болезни, в марте проехал из Каменки к гр<афине> Браницкой в Белую Церковь, а оттуда в Киев. Там он недолго полечился от глухоты, оставшейся после одной из контузий, и в апреле отбыл в армию, где за несколько дней до Бауценского сражения, принял командование Гренадерским корпусом.

- 629 -

Давыдовы с детьми в Петровском заводе

Тем временем, Наполеон успел оправиться от катастрофы 1812 года и появился на театре военных действий с новой армией, которая под его личным предводительством впервые в 1813 году столкнулась с нашими войсками под Люценом 20-го апреля. В этом деле принимал участие и Василий Львович. 8-го и 9-го мая он также отличался в большом сражении при Бауцене, за что награжден орденом Анны 2-го класса⁷⁹. После двух названных сражений Наполеон охотно согласился на предложенное союзниками перемирие, т<ак> к<ак>его войска понесли громадные потери и нуждались в реорганизации и отдыхе. Перемирие продолжалось с 23 мая по 29 июня.

Александр Львович Давыдов, проработавший на бранной ниве целый год, получил отпуск для лечения и поехал по соседству в Теплице пользоваться минеральными водами⁸⁰. Однако здесь он, кажется, более чем лечению, предавался своей хронической страсти. После долгого воздержания он впал в свой любимый сладкий грех чревоугодия, что вызвало саркастическое замечание Раевского, что «от его болезни не воды, а розги одне помочь могут»*.

- 630 -

25 июня состоялся Высочайший смотр корпуса Раевского в «присутствии» Прусского короля, «Английского» посла и целого синклита иностранных генералов и министров. В то время Высочайший «удачный» смотр для начальника стоил доброго выигранного сражения. Все сошло блестяще. Государь остался отменно доволен, и высокие особы «имели обеденный стол» у Николая Николаевича, на каковом обеде присутствовал и Петр Львович Давыдов.

17-го июля Василий Львович был произведен в чин штабс-ротмистра. 14-го и 15-го августа он сражался под Дрезденом, в самом тяжелом месте на правом фланге у Пирнской дороги. 15-го, 17-го и 18-го августа он выдержал удачные для нас бои под Кульмом, где 18-го был ранен штыком в бок. После этого Василий Львович на целый месяц выбыл из строя и вернулся в полк лишь за несколько дней до великого Лейпцигского сражения, украшенный королевским Прусским орденом⁸¹.

Настал день 4 октября — первый из трехдневной «битвы народов» под Лейпцигом. В этом знаменитом деле участвовали все каменские герои, кроме Александра Львовича, почему-то отсутствовавшего из полка. Раевский в этот день был ранен в грудь пулей, но после перевязки остался в.строю все три дня до окончания сражения. Он сам 2-го ноября писал об этом случае так: «Я пренебрег раной, был шесть дней при корпусе на лошади, наконец, под Веймаром лихорадка и жестокие боли положили меня в постелю»*.

Поэт Батюшков, адъютант Раевского в письме Гнедичу⁸² от 30 октября писал из Веймара: «Подъезжая к Наумбургу, Раевскому сделалось хуже, на другой день еще хуже, к ране присоединилась горячка. Боль усилилась, и он остановился в деревне, неподалеку маленького городка Камбурга, где лежал семь дней. Наконец, мы перенесли генерала в Веймар, и ему стало легче, хотя рана и не думает заживать. Кости беспрестанно отделяются**, но лекарь говорит, что он будет здоров. Дай Бог! Этот человек нужен для Отечества».

Тот же Батюшков упоминает о том, что во время ранения, Раевского окружали кроме него, «влюбленный» в генерала полковник Кроссар*** ⁸³, Медем и Лев Васильевич Давыдов****, «храбрейшие и лучшие из товарищей».

За отличие в делах против неприятеля Н. Н. Раевский был 8 октября произведен в генерал-аншефы, а дочь его Екатерина пожалована во фрейлины⁸⁴.

- 631 -

Петр Львович, выказавший в Лейпцигском сражении выдающуюся храбрость, был пожалован за отличие в полковники. Василию Львовичу, только что оправившемуся от кульмской штыковой раны, опять не повезло под Лейпцигом. 6-го октября, на третий день боя, он слишком зарвался вперед и был дважды ранен пулей. Он был замертво подобран отступавшими уже французами и увезен в плен. Пленение продолжалось недолго. 15-го октября, т. е. через 9 дней, он и другие пленные его партии, были отбиты союзными войсками. Пострадавшему вдвойне: от ран и от плена Василию Львовичу было объявлено «монаршее благоволение».

Петровский завод. Общий вид с тюрьмой.

К счастью, Екатерина Николаевна Давыдова узнала о злоключениях любимого сына лишь тогда, когда он уже был на свободе и на пути к выздоровлению. Гр<аф> Самойлов по этому поводу писал в конце ноября Раевскому: «Как я рад, мой друг, что Василий Львович освобожден из плену, и что сестра Катерина Николаевна, не прежде узнала о плене его, как уже после освобождения: это жизнь ее спасло. Я получил от нее на сих днях письмо с приложением письма к ней Василия Львовича. Слава Богу, что обстоятельство сие так окончилось»*.

- 632 -

Грот в Каменке
Фотография нач. 1900-х гг.

За 1813-й год здоровье гр<афа> Самойлова сильно пошатнулось. Он стал страдать сильными печеночными припадками и с трудом в октябре, объехав «свои орловские деревни», прибыл в Петербург, где почти 6 месяцев проболел, пользуясь услугами доктора К. К. Штофрегена, лейб-медика императрицы Елисаветы Алексеевны.

Молодая здоровая натура Василия Львовича скоро осилила и заживила полученные раны. В январе 1814 года он уже вновь был в строю и наяву находился в той Франции, о которой в детстве столько слышал от аббата Фромана, о которой столько читал в книгах и о которой привык думать с особенным благоговением. 21-го и 22-го января он сражался под Пинэ. В феврале участвовал в боях: 1-го, 2-го и 3-го чисел — под Сезаном, 5-го — под Монмарелем, 6-го — под Ножаном и, наконец, 10-го и 11-го марта — под Сультэ и Парижем. Этими сражениями закончилась собственно боевая карьера Василия Львовича. Она привела его к городу его мечтаний, к столице столиц и источнику, из которого лично для него притекло просвещение. 19-го марта он с волнением вступил в сказочный Париж и там прожил до выступления гвардии обратно на родину⁸⁵.

- 633 -

Дамская улица в Чите.

Пребывание во Франции и Париже оставило на Василии Львовиче неизгладимое впечатление. Тут стали прорастать первые семена разочарования и критики по отношению к личности императора Александра, которому он и вся Россия так верно, так усердно и сознательно служили. Невольно по возвращении на родину стало резать глаза сравнение французской культуры и относительного благоустройства с нашим родным убожеством.

И когда после яркого опьянения войной настали серые будни русской действительности, естественно загорелось в душе молодого, исполненного благих стремлений, человека, желание посильно внести луч света в темноту и строительства в неустройство⁸⁶. Но об этом впереди.

С 8-го февраля до взятия Парижа, Раевский принял командование армией вместо раненого гр<афа> Витгенштейна⁸⁷. За капитуляцию Парижа он получил Георгия 2-й степени, а ранее (за 1812-й год) был награжден бриллиантовыми знаками ордена Александра Невского⁸⁸.

По окончании кампании Петр Львович Давыдов был произведен в генерал-майоры и осенью со всей семьей, ради здоровья жены, переехал на жительство в Рим.

- 634 -

Израненный опальный толстяк Александр Львович как начал, так и закончил кампанию полковником. Лишь в 1815 г. при выходе окончательно в отставку он получил чин генерал-майора, на который давно имел как служебное, так и нравственное право.

1814 год завершился печальным событием для семьи Давыдовых и Раевских. 1-го ноября в Киеве скончался всеми любимый и уважаемый граф А. Н. Самойлов. Тело его было перевезено для погребения в родную его Орловскую губернию в Никольский-Ордин монастырь Карачевского уезда.

1815-й год отличается почти полным отсутствием сведений о Василии Львовиче. Известно лишь, что он находился в полку и приезжал на короткое время в Каменку. Несомненно, что с окончанием войны молодой гусар, бывая в различных кружках столичного общества, стал со вниманием прислушиваться к глухому ропоту и выражениям неудовольствия существующими порядками.

Задержанное войной брожение начинало сказываться и постепенно втягивало в свои ряды людей более просвещенных и горячих. Молодая передовая Россия отказывалась отрешиться от радужных надежд и стремлений, рожденных началом царствования императора Александра 1-го. Она продолжала стремиться по пути намеченному самим государем во время лучшего и светлого периода лагарповского влияния⁸⁹ и творческих трудов со Сперанским.

Василий Львович, чувствуя недостаточность своего образования перед лицом волновавших его общественных и государственных вопросов, вероятно, около этого времени принялся за серьезное чтение. Свидетелями тому и поныне служат его любимые книги, носящие на своих страницах многочисленные пометки и замечания на полях.

Короткий десятилетний промежуток, отделявший его от рокового <18>25-го года⁹⁰, судя по составленной им библиотеке, не промелькнул в праздности и ознаменовался такими духовными приобретениями, которые дали будущему декабристу сначала горячую любовь к ближним и импульс к борьбе, а затем глубокую чистую веру при стойкой способности безропотно переносить свои страдания.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

¹ Давыдов Лев Денисович (1743—1801), генерал-майор, губернский предводитель дворянства в Вознесенском наместничестве (1796), отчим Н. Н. Раевского. В 1780—1787 гг. Л. Д. Давыдов командовал Нижегородским полком, во главе которого в 1793—1797 гг. стоял его пасынок — Н. Н. Раевский; Давыдова (урожд. Самойлова) Екатерина Николаевна, в первом браке Раевская, (1750—1825)

 

² В представляемых текстах есть расхождения по поводу даты рождения В. Л. Давыдова: «1792» и «1793» гг. Большинство исследователей дают дату рождения «1793». // Декабристы. Биографический справочник. М. 1988, В. Л. Давыдов, Сочинения, письма. Иркутск. 2004.

 

³ Вениамин — т. е. последний ребенок, последыш. В Библии младший сын Иакова от

- 635 -

Рахили, которая умерла при родах; доставлял много радости своему престарелому отцу. (Вениамин означает «Сын десницы моей, т. е. крепости, счастья».)

 

⁴ Раевский Николай Семенович (1741—1771), полковник Азовского пехотного полка

 

⁵ Раевский Николай Николаевич (1771—1829), герой Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов 1813—1814 гг., генерал от кавалерии; член Государственного совета.

 

⁶ Давыдов Петр Львович (1782—1842), участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов 1813—1814 гг., с 1797 — корнет, впоследствии генерал-майор, с 1818 г. уволен со службы с чином тайного советника. (В столичном свете был прозван «Le Beau» — красавец). Родоначальник семьи гр. Орловых-Давыдовых. Жена с 1803 г. — Наталья Владимировна, урожденная Орлова (1782—1819), графиня. Их сын Владимир Петрович Орлов-Давыдов (1809—1882) — воспитанник Эдинбургского университета, литератор, петербургский предводитель дворянства, почетный член Академии художеств; С 1856 г., после возведения в графское достоинство, получил высочайшее право именоваться Орловым-Давыдовым.

 

⁷ Давыдов Александр Львович (1773—1833), участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов 1813—1814 гг., полковник Кавалергардского полка, с 1815 г. — генерал-майор в отставке.

 

⁸ Софья Львовна Давыдова, ее муж Бороздин Андрей Михайлович (1765—1838), генерал-лейтенант, таврический губернатор, сенатор, владелец имений в Крыму.

 

⁹ Потемкин Григорий Александрович (1739—1791), светлейший князь, государственный и военный деятель, генерал-фельдмаршал, фаворит Екатерины II.

 

¹⁰ О богатстве этого семейства напоминала фраза: «Лев любит Екатерину», которая была составлена из начальных букв названий их многочисленных деревень.

 

¹¹ Хмельницкий Зиновий Богдан Михайлович (ок. 1595—1657), гетман Украины. Жил на хуторе Субботово, близ Чигирина.

 

¹² Самойлов Александр Николаевич (1751—1814), граф, действительный тайный советник, генерал-прокурор в 1792—1796, камергер. Сын сенатора Н. Б. Самойлова и М. А. Потемкиной, сестры Г. А. Потемкина, брат Е. Н. Давыдовой.

 

¹³ Раевская (урожд. Константинова) Софья Алексеевна (1769—1844), дочь А. А. Константинова (1728—1808), библиотекаря Екатерины II, и Елизаветы Михайловны Ломоносовой (1749—1772), дочери М. В. Ломоносова, жена Н. Н. Раевского.

 

¹⁴ Аракчеев Алексей Андреевич (1769—1834) граф, (1799), генерал от артиллерии (1807); начальник военных поселений (1817) — особой организации войск в России в 1810—1857 гг., при которой солдаты совмещали военную службу с занятием сельским хозяйством. Введены были Александром I, впервые опробованы в 1810 г. графом Аракчеевым.

 

¹⁵ Современный адрес: Большая Дмитровка, 4, рядом с театром Оперетты, дом перестроен. Пречистенский дом не сохранился; находился на стрелке, где сейчас располагается памятник Ф. Энгельсу. Палаты по адресу: дом 1, были в то время частью усадьбы.

 

¹⁶ Николь Карл Евгений (1758—1835), французский аббат, педагог. Петербургский иезуитский пансион аббата Николя, открытый на Фонтанке в 1794 г., пользовался большой популярностью у аристократических семейств. В 1816 г., по совету герцога Ришелье, был призван Александром I для устройства Ришельевского лицея в Одессе, которым заведовал до 1820 г.

 

¹⁷ Могила Л. Д. Давыдова сохранилась. Участок 3, могила 61. // М. А. Артамонов. Московский некрополь. М. 1995. С. 280.

 

¹⁸ Архив Раевских. СПб. 1908. Т. I. С. 38

 

¹⁹ Давыдов Николай Васильевич (1826—1909), сын В. Л. Давыдова; окончил 1 Московский кадетский корпус. 1 сент. 1843 г. произведен

- 636 -

в подпрапорщики, 1 ноября 1845 г. в унтер-офицеры. После выхода в отставку поселился в Каменке, которое привел в порядок, что дало возможность помогать семье. В 1857 г. был избран предводителем дворянства Чигиринского уезда Киевской губернии

 

²⁰ Тарговицкая конфедерация была создана в апреле 1792 г., в ответ на революционную Конституцию 3 мая 1791 г., поддержанную королем Станиславом Понятовским (1732—1798), и проведенные реформы. Капитуляция короля Станислава и присоединение его к Тарговицкой конфедерации, способствовало прекращению сопротивления национальных сил, в результате чего произошел 2-й раздел Речи Посполитой (1793).

Понятовский Иосиф (Юзеф) Антоний (1763—1813), князь, племянник последнего короля Речи Посполитой С. А. Понятовского. Польский генерал, маршал Франции (1813). В 1792 г. после капитуляции короля — главнокомандующий польскими войсками.

 

²¹ Голенищев-Кутузов Михаил Илларионович (1744—1813), светлейший князь (1812), генерал-фельдмаршал, главнокомандующий всеми войсками в 1812 г.

 

²² Раевская (в замуж. Орлова) Екатерина Николаевна, (1797—1885). А. С. Пушкин в письме брату от 24 сентября 1820 г. назвал ее «женщиной необыкновенной». Орлов Михаил Федорович (1788—1842), участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов 1813—1814 гг., подписал акт капитуляции Парижа; генерал-майор; проходил по делу 14 декабря 1825 г.

 

²³ Павел I (1754—1801) взошел на российский престол в 1796 г.

 

²⁴ Амалия, принцесса Баденская (1776—1823), сестра императрицы Елизаветы Алексеевны, дочь наследного принца Баденского Карла Людвига. По приглашению своей сестры прожила в Петербурге до февраля 1814 г.; отличалась большой благотворительностью, (прозвана «Rosette»); Елизавета Алексеевна, урожденная принцесса Луиза Мария Августа Баденская (1779—1826), жена Александра I, российская императрица с 1801 г.

 

²⁵ Кучук-Ламбат (Ламбот) — название одного из татарских селений на Южном берегу Крыма, Таврической губернии, Ялтинского уезда, в 20-ти верстах от Ялты у подошвы горы Ай-Тодор. // П. Семенов. Географическостатистический словарь Российской Империи. СПб. 1867. Т. 3. С. 13.

 

²⁶ Дети А. М. и С. Л. Бороздиных: Бороздин Лев Андреевич, с 1835 г. опекун детей В. Л. Давыдова; Бороздина Мария Андреевна, в замужестве Поджио. Вышла замуж в 1825 г. против желания отца. После ареста мужа готова была разделить участь мужа, но отец воспрепятствовал ей и в этом. Впоследствии вышла замуж за А. И. Гагарина; Поджио Иосиф Викторович (1792—1848), отставной штабс-капитан, член Южного общества, куда в 1824 г. был принят В. Л. Давыдовым. Арестован 7 января 1826 г. в своем имении Яновке; осужден по IV разряду и приговорен к каторжным работам, но по просьбе своего тестя А. М. Бороздина вместо Сибири был отправлен в Шлиссельбург, где его пребывание скрывалось от жены. Только в 1834 г. Поджио был отправлен на поселение в Восточную Сибирь в с. Усть-Куда Иркутского округа; Гагарин Александр Иванович (1801—1857), князь; подпоручикл-гв. Конной артиллерии. Подозревался в причастности к декабристам, но следствием было установлено, что членом тайных обществ не был. В 1830-е гг. — адъютант новороссийского генерал-губернатора графа М. С. Воронцова. В начале 1840-х гт. — дербентский градоначальник, затем кутаисский военный губернатор; Бороздина Екатерина Андреевна, в замужестве Лихарева. Не последовала за мужем в Сибирь, в 1836 г. вторично вышла замуж за Льва Шостака; Лихарев Владимир Николаевич (1803—1840) — подпоручик квартирмейстерской части. Член Южного общества; осужден по VII разряду. После Читинской каторги был обращен на поселение в г. Курган Тобольской губернии. В 1837 г. определен рядовым в Отдельный кавказский корпус

- 637 -

Тенгинского пехотного полка. Убит в сражении с горцами, возможно, при Валерике.

 

²⁷ Самойлова (урожд. кнж. Трубецкая) Екатерина Сергеевна (1763—1830), жена А. Н. Самойлова. Их дети: Григорий Александрович (1791—1811), граф, учился в пансионе аббата Николя. Участник русско-турецкой войны. Отличился в сражении при Браилове; во время боевых действий был смертельно ранен и умер в Бухаресте 14 октября 1811 г.; Николай Александрович (около 1800—1842), граф, носитель родового имени и графского титула, на нем пресекся графский род Самойловых. С 1815 г. на военной службе в л-гв. Преображенском полку, в 1817 г. член посольства в Персию А. П. Ермолова, до 1821 г. состоял его адъютантом. Привлекался по делу декабристов, но был «оставлен без внимания». В 1827 г. в чине полковника вышел в отставку; Михаил Александрович (1800—1820), граф; Елена Александровна (?—1843), графиня (замужем за Д. А. Донцом-Захаржевским); София Александровна (1797—1866), графиня, фрейлина императрицы Александры Федоровны; с 1821 г. замужем за гр. А. А. Бобринским (1800—1868), государственным и общественным деятелем; внуком Екатерины II.

 

²⁸ М. Ю. Лермонтов (1814—1841). Строчки из стихотворений «Бородино» (1837) и «Думы» (1838).

 

²⁹ Их свадьба состоялась 15 июня 1803 г.

 

³⁰ Орлов-Чесменский Алексей Григорьевич (1737—1807), военный деятель, генерал-адмирал

Орлов Владимир Григорьевич (1743—1831), генерал-поручик, директор Академии наук (1766—1774); с 1774 г. в отставке, жил в своем знаменитом Серпуховском имении «Отрада».

 

³¹ Новосильцев Дмитрий Александрович (1758—1835), бригадир

Орлова Екатерина Владимировна (1770—1849), замужем за Новосильцевым с 1799 г. Их брак продлился год и последовал развод. Н. Н. Раевский в письме к Самойлову от 27 апр. 1803 г. уточняет: «Главная причина развода был Владимир Григорьевич». Архив Раевских. Ук. соч. С. 21.

 

³² Давыдова (урожд. де Граммон) Аглая Антоновна (1787—1842), дочь эмигранта герцога Антуана де Граммона. Современник писал о ней: «Ветреная и кокетливая, как истая француженка, искала в шуме развлечений средства не умереть со скуки в варварской России». С 1804 г. замужем за А. Л. Давыдовым; жила в Каменке — «маленькой Капуе». Овдовев, в 1833 г. уехала во Францию, где вышла замуж за маршала графа Себастиани (1772—1851)

 

³³ Людовик XVIII — Луи-Станислав Ксаверий, граф Прованский (1755—1824), французский король (1814—1824), из династии Бурбонов, брат Людовика XVI, носивший в его царствование титул графа Прованского. В 1795 г. был провозглашен Людовиком XVIII; в эмиграции принял титул графа де Лилля; с 1799 г. жил в Митаве, с 1801 г. в Варшаве, с 1805 г. снова в Митаве. С 1808 г. в Англии. Вернулся окончательно во Францию в июле 1815 г. вместе с войсками иностранных государств. Его жена (с 1771) — Луиза Мария Жозефина (1753—1810) дочь короля Сардинии Виктора Амадея II.

 

³⁴ Строка в XII строфе 1 главы А. С. Пушкина «Евгений Онегин» (1823 г.).

 

³⁵ Наполеон (1769—1821) был провозглашен императором 18 мая 1804 г.

 

³⁶ Потапова (в замуж. Давыдова) Александра Ивановна (1802—1895), гражданская жена с 1819 г., официально с 1825 г. Разделила судьбу мужа, присоединившись к нему в Сибири в 1828 г. В. Л. Давыдов откликнулся на ее приезд стихами:

О, Ты, единственная, которая
Дала мне познать счастье бытия
И которая сумела обратить в радость
И мою ссылку, и мое страдание...
Все принадлежит тебе, мое сердце, моя жизнь,
Которой я обязан лишь твоей любви.

// В. Л. Давыдов. Сочинения. Письма. Иркутск. 2004. С. 402—403.

- 638 -

 

³⁷ Сражение при Пултуске произошло 14 декабря 1806 г. между войсками Л. Л. Беннигсена и французским корпусом Ланна и окончилось отступлением французов. Беннигсен за это получил орден Св. Георгия II ст.

 

³⁸ Каменский Михаил Федотович (1738—1809), генерал-фельдмаршал, в русско-прусской войне 1806—1807 гг. был назначен главнокомандующим русской армией, в состав которой вошли корпуса Беннигсена, Буксгевдена, Эссена. Сославшись на преклонный возраст и болезнь, сам сложил с себя полномочия и в декабре был уволен от звания главнокомандующего.

 

³⁹ Беннигсен Леонтий Леонтьевич (1745—1826), барон, военный деятель, с 1812 г. граф, генерал от кавалерии. В Отечественную войну 1812 г. при Кутузове стал начальником Генерального штаба; участник заграничных походов.

 

⁴⁰ Дети Н. Н. Раевского: Раевский Александр Николаевич (1795—1868) — воспитанник Благородного пансиона при Московском университете, участник Отечественной войны 1812 г., с 1817 г. полковник Ряжского пехотного полка, с 1824 — в отставке. Женат с 1834 г. на Екатерине Петровне Киндяковой (1812—1839); Раевский Николай Николаевич-младший (1801—1843) — полковник Курляндского драгунского полка; участник Отечественной войны 1812 г., русско-турецкой войны 1828—29 гг.; с 1814 г. — подпоручик, с 1819 г.— ротмистр л.-гв. Гусарского полка, впоследствии — генерал-лейтенант; Раевская (в замуж. Орлова) Екатерина Николаевна (1797—1885); Раевская Елена Николаевна (1803—1852) — впоследствии фрейлина; Раевская Софья Николаевна (1805—1881), впоследствии фрейлина; Раевская (в замуж. Волконская) Мария Николаевна (1807—1863). Н. Н. Раевский так отозвался о своей дочери: «Самая удивительная женщина, которую я знал». В источниках разнится дата рождения М. Н. Волконской, 1805 или 1807 гг. В письме Н. Н. Раевского к Самойлову от 12 нояб.1806 г. из Каменки говорится: «Желаю, чтоб вы возвратились здоровы, и нашли б Софью Алексеевну мою разрешившуюсь — вы не можете вообразить, сколько она меня беспокоит и связывает». (Архив Раевских. С. 43). Значит, Мария Николаевна родилась 1 апреля 1807 г., тем более, что в 1805 г. родилась Софья Николаевна. В письме от 10 июня 1805 г. Н. Н. Раевский писал А. Н. Самойлову: «Нашел своих здоровых кроме Софьи Алексеевны, которая родила не совсем хорошо дочь». (Архив Раевских. Ук. соч. С. 35)

 

⁴¹ Людовик XVI (1754—1793), король Франции с 1774 г. Казнен во время революции; Герцогиня Ангулемская (Angouleme), Мария-Тереза-Шарлотта (1778—1851), дочь Людовика XVI. После революции долго находилась в заключении. Позже была в эмиграции в России, куда последовала за своим супругом гр. Ангулемским (1785—1844). 4 мая 1814 г. вместе с Людовиком XVIII торжественно въехала в Париж.

 

⁴² Битву при Прейсиш-Эйлау Д. В. Давыдов назвал «гомерическим побоищем», в котором участников ужаснул «широкий ураган смерти, все вдребезги ломавший и стиравший с лица земли все, что ни попадало под его сокрушительное дыхание». // Д. Давыдов. Военные записки. М. 1940. С. 84.

 

⁴³ Багратион Петр Иванович (1769—1812), князь, генерал от инфантерии, герой Отечественной войны 1812 г. Был ранен 26 августа 1812 г. под Бородиным, умер от ран 12 сентября.

 

⁴⁴ Нарышкин Иван Александрович (1761—1841), тайный советник; был женат (с 1787) на баронессе Екатерине Александровне Строгановой (1769—1844). У них трое сыновей: Александр был убит на дуэли в 1810 г.; Григорий Иванович (1790—1835) и Алексей Иванович (1794—1868). Похоже, речь идет о Григории Ивановиче.

 

⁴⁵ Фридрих-Вильгельм III (1770—1840), король Пруссии с 1797 г.

 

⁴⁶ Буксгевден Иван Филиппович (1773/1774—1812), полковник (1800), герой Бородинского сражения.

- 639 -

 

⁴⁷ В формулярном списке Н. Н. Раевского говорится: «В Финляндии принял команду над корпусом генерала-лейтенанта Тучкова». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 69. В письме от 25 июля 1808 г. к А. Н. Самойлову Н. Н. Раевский писал: «Он (граф Буксгевден) имел давнюю злобу на Тучкова, отняв у него команду, поручил ее мне, всячески под него подъискевался, но не умел сыскать его ошибок, а только придирался к нему в том, в чем он сам был виноват. Ко мне писал партикулярно и ордерами, считая получить против него оружие, но как он спрашивал меня только о том, в чем Тучков был прав, то и не получил желаемого, доносить же несходно моим правилам, и Тучков оправдался. 10 апреля в Гамле-Карлеби принял я от него команду над корпусом в 5000 состоящую, кавалерию в том числе». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 72—73. Тучков Николай Алексеевич (1761—1812), генерал-лейтенант (с 1799). В 1812 г. — командир 3-го пехотного корпуса. Смертельно ранен во время Бородинского сражения.

 

⁴⁸ Луиза (Августа-Вильгельмина-Амалия) (1776—1810), дочь герцога Карла Мекленбург-Стрелицкого, супруга Фридрих-Вильгельм III (1770—1840), короля Пруссии.

 

⁴⁹ Шталмейстером двора П. Л. Давыдов стал в 1809 г., что соответствовало придворному чину III класса; Анна Павловна (1795—1865) — великая княгиня, дочь императора Павла I, впоследствии королева Нидерландов, (с 1816 г.) — супруга наследного принца Виллема Оранского (1792—1849), будущего короля Нидерландов (1840—1849) Виллема II.

 

⁵⁰ В письме А. Н. Самойлову от 2 мая 1810 г., из Периецы Н. Н. Раевский писал: «На письмо ваше, Милостивый Государь дядюшка, о ссорах, которые из семьи нашей никогда не переставали, скажу вам, что мне чрезвычайно грустно, но нельзя мне не верить и Софье Алексеевне, потому что Александр Львович три или четыре года тому доказал, что он в состоянии забыть благопристойность и уважение, которым обязан всякий человек женщине, особливо жене брата, который по летам в отцы им годится и пред ними виноват никогда не был». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 85

 

⁵¹ Давыдов Денис Васильевич (1784—1839), поэт, писатель; герой Отечественной войны 1812 г. Один из инициаторов партизанских способов боевых действии, которые описал в «Дневнике партизанских действий 1812 г.». (вышел в отставку в 1823 г) В 1809 г. Д. В. Давыдов зачастил в Каменку, где ухаживал «за волшебницей».

 

⁵²  Если б боги милосердные,
Были боги справедливости...
Но, Аглая, как идет к тебе
Быть лукавой и обманчивой
(Между 1809 и 1811 гг.)
Не пробуждай, не пробуждай
Моих безумств и исступлений,
И мимолетных сновидений
Не возвращай, не возвращай!
                     (1834 г.)

// Денис Давыдов. Стихотворения. Л-д. 1984. С. 69, 104—105.

 

⁵³ Трубецкой Василий Сергеевич (1776—1841), князь, генерал от кавалерии; с 1835 г. член Государственного совета, брат жены А. Н. Самойлова.

 

⁵⁴ Шумла — в XVIII—XIX вв. — турецкая крепость на пути из Силистрии и Рущука через Балканский хребет к Стамбулу. В ходе русско-турецких войн 1806—1812 гг. крепость подвергалась осаде войск Дунайской армии.

 

⁵⁵ Каменский Николай Михайлович (1776—1811), генерал от инфантерии, младший сын М. Ф. Каменского.

 

⁵⁶ Князь С. Г. Волконский писал, что после дела при Шумле, «последовало жаркое объяснение» между Н. Н. Раевским и Каменским: «Он возымел ненависть на Раевского, и тогда, как испытанные военные дарования сего последнего могли быть с пользой употреблены на поприще текущих военных действий, — хотя и под предлогом получения высшего по званию места, — назначил его командующим войсками в Молдавии и Валахии, вне военных действий армии». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 89.

- 640 -

 

⁵⁷ Н. М. Каменский вошел в конфликт с военачальниками, с которыми Давыдов был связан родственными или дружескими узами. «Человек, покровительствованный генералом Раевским — писал он последнему 14 июля 1810 г., — не может уже остаться на поприще брани, где господин Каменский прячется». // Архив Раевских.Т. 1. 102—103. В 1814 г. за сражение под Бриеном Д. Давыдов был произведен в генерал-майоры. В конце года в приказах было объявлено об ошибочном производстве. Это недоразумение, выяснившееся только в 1815 г., было для Давыдова еще одним доказательством недоброжелательного отношения к нему Двора.

 

⁵⁸ Выздоровление (1836). Д. Давыдов. Стихотворения. Л-д. 1984. С. 112.

 

⁵⁹ Браницкая (урожд. Энгельгардт) Александра Васильевна (1754—1838), племянница Г. А. Потемкина, двоюродная тетка детей Е. Н. Давыдовой, владелица имения в Белой Церкви, Киевской губ.; Браницкий Франц Ксаверий Петрович (1731—1819), великий коронный гетман Польши, сторонник Тарговицкой конфедерации.

 

⁶⁰ Главным противником и экономическим конкурентом Франции была Англия. Стремясь подорвать ее экономическое господство в Европе, Наполеон установил в 1806 г. континентальную блокаду. Россия после поражения в русско-прусско-французской войне 1806—1807 гг. была вынуждена по условиям Тильзитского мира 1807 г. присоединиться к континентальной блокаде, что имело пагубные последствия для ее экономики.

 

⁶¹ А. О. Смирнова-Россет вспоминала: «В 1810 году получили неожиданное известие, которое взволновало весь двор. Наполеон просил руки великой княжны Екатерины Павловны. < >Вечером у вдовствующей императрицы Марии Федоровны было большое собрание: не было ни Екатерины Павловны, ни принца Ольденбургского. Дверь отворилась, и дежурный камергер громко объявил: «Ее императорское величество с нареченным женихом принцем

Ольденбургским». Наполеону написали, что его предложение пришло после помолвки. Но за это мы поплатились войной 1812 года». // А. О. Смирнова-Россет. Воспоминания. Письма. М. 1990. С. 234. Тогда же Наполеон через своего посла в Петербурге А. Коленкура попросил руки Анны Павловны, которой шел 15-й год. И на этот раз переговоры не привели к положительному результату: 23 января 1810 г. Александр I сообщил Коленкуру, что ввиду молодости великой княжны, вдовствующая императрица Мария Федоровна может дать согласие на брак своей дочери, не ранее, чем через два года. Такой ответ был равносилен отказу в вежливой форме.

 

⁶² Куракин Александр Борисович (1752—1818), князь, действительный тайный советник (с 1807), посланник при Наполеоне

 

⁶³ Нессельроде Карл Васильевич (1780—1862), граф; участвовал в разработке условий Тильзитского мирного договора, с 1807 по 1810 г. состоял советником русского посольства в Париже; в 1812—1814 гг. состоял при императоре Александре I; Сперанский Михаил Михайлович (1772—1839) — статс-секретарь Александра I; в 1808 г. сопровождал Александра в Эрфурт на встречу с Наполеоном; сторонник сближения России с Францией.

 

⁶⁴ Фридрих Вильгельм III в 1806 г. присоединился к 4-й антифранцузской коалиции. По Тильзитскому миру 1807 г. ему пришлось уступить Наполеону половину территории Пруссии. В 1812 г. принял участие в походе наполеоновской армии в Россию. Под влиянием народнопатриотического движения в марте 1813 г. Пруссия объявила войну Франции.

 

⁶⁵ Великая армия — непосредственно для вторжения в Россию была сформирована т. н. «Великая армия» (640 т. ч. с 1372 орудиями, около половины которой, составляли иностранные формирования.)

 

⁶⁶ От брака с А. Л. Давыдовым у Аглаи Антоновны было трое детей: сын и две дочери. Давыдов (Граммон) Владимир Александрович (1816—1886), воспитанник петербургского

- 641 -

института путей сообщения, полковник; Давыдова Адель Александровна (1810 — после 1882), которой А. С. Пушкин в 1822 г. написал стихи: «Играй, Адель, не знай печали». Еще при жизни отца уехала с матерью в Париж, где приняла католичество, постриглась в монахини; Давыдова Екатерина Александровна (1806—1882), воспитанница Екатерининского института, в 1826 г. вышла замуж за маркиза Эрнеста де-Габриака (1792—1865) и уехала с ним во Францию.

 

⁶⁷ Шевич Иван Георгиевич (Егорович) (1754—1813), генерал-лейтенант; в кампании 1812 г., будучи начальником бригады Первой кирасирской дивизии, отличился в Бородинском сражении; убит в Лейпцигском сражении.

 

⁶⁸ Орлов Николай Михайлович (1821—1886), сын М. Ф. Орлова. Его жена Ольга Павловна Кривцова (1838—1926), дочь П. И. Кривцова, брата декабриста С. И. Кривцова. Он собрал большой материал по семье Давыдовых.

 

⁶⁹ Мортье Адольф-Эдуард-Казимир-Жозеф (1768—1835), дивизионный генерал, маршал империи (1804), герцог Тревизский (1808); командовал пехотой Молодой гвардии в русском походе (1812), всей пехотой императорской гвардии в Германской кампании (1813), возглавлял гвардейский корпус во время кампании во Франции (дек. 1813 — апр. 1814).

 

⁷⁰ Константинова Екатерина Алексеевна (1784—1847), сестра жены Н. Н. Раевского.

 

⁷¹ Золотое оружие — вид награды за боевые отличия для офицеров российской армии и флота. Указом от 28.09.1807 г. император Александр I приравнял золотое оружие к орденам. Тогда же была введена градация золотого оружия: простое, с надписью «За храбрость»; с алмазами; с алмазами и лаврами. К награждению золотым оружием могли представляться офицеры от прапорщика до генерала; Георгиевский крест — знак отличия военного ордена Святого Георгия. Учрежден в 1807 г. Серебряный крест носили на груди на георгиевской черно-желтой ленте.

 

⁷² Давыдов Лев Васильевич (1792—1848), участник Отечественной войны 1812 г., полковник 7-го Егерского полка, генерал-майор; Давыдов Евграф Владимирович (1775—1823), генерал-майор (1813), участник сражения при Аустерлице 1805 г., участник и герой Отечественной войны и заграничных походов; с 1814 г. состоял по кавалерии

 

⁷³ Ермолов Алексей Петрович (1772—1861), участник наполеоновских войн; с 1816 г. главноуправляющий в Грузии и командующий Отдельным Кавказским корпусом; генерал от инфантерии (1818), генерал от артиллерии (1837), сын М. Д. Давыдовой, родной сестры Льва Денисовича Давыдова.

 

⁷⁴ Орден Святого Владимира был учрежден Екатериной II в 1782 г., имел четыре степени. С 1789 г. крест 4-й степени за боевые заслуги носили с бантом на ленте.

 

⁷⁵ Участник сражения 6 октября под Тарутином заметил: «Во-первых, это была наша первая победа над французами, которые от нас бежали, между тем, как мы до сего времени все от них уходили, во-вторых, значит, чувствовали себя уже не столько сильными, а французы не такими грозными, что перешли в наступлении. // Записки И. С. Жиркевича. // Русская старина. СПб. 1874. Т. 10. № 8. С. 656

 

⁷⁶ А. Н. Самойлов писал Н. Н. Раевскому в ноябре 1812 г.: «Я все опасаюсь того, что неприятель, следуя по Смоленской дороге, не свернул бы влево, то есть в Орловскую губернию, а через нее не пошел бы Малороссиею к Киеву, который может быть в большой опасности. И ежели бы Киев в руки его попался, то будет он тогда иметь передовую оборонительную для себя линию и способ к продовольствию войск его». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 174—175.

 

⁷⁷ А. С. Пушкин в марте 1821 г. писал В. Л. Давыдову:

Меж тем как генерал Орлов
Обритый рекрут Гименея,
Священной страстью пламенея,
Под меру подойти готов;
Меж тем как ты, проказник умный,

- 642 -

Проводишь ночь в беседе шумной, —
За ужином, с бутылкою Аи
Сидят Раевские мои.

// А. С. Пушкин. Соч.в 3-х томах. Т. 1. М. 1985. С. 239—241

 

⁷⁸ Н. Н. Раевский умер 16 сентября 1829 г. в имении Болтышке. Смерть Н. Н. Раевского стала событием общественным. М. Ф. Орлов, «государственный преступник», анонимно напечатал при «Русском инвалиде» брошюру «Некрология генерала от кавалерии Н. Н. Раевского», (СПб. 1829 г.), тогда же она была перепечатана в «Санкт-петербургских ведомостях». Орлов писал, что «судьба определила Раевскому в Дашковке и в Париже нанести Наполеону первый и последний удар и заслужить от благодарного потомства надгробную надпись, которая ни к какому имени, кроме его, применена быть не может:

Он был в Смоленске щит,
В Париже — меч России». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 178.

 

⁷⁹ Орден Святой Анны был учрежден в 1735 г., по статуту 1797 г. имел три (с 1815 г. — четыре) степени.

 

⁸⁰ Теплице — город в Чехии, известный бальнеологическим курортом с минеральными водами.

 

⁸¹ 17—18 августа 1813 г. под Кульмом союзная армия одержала блестящую победу над французскими войсками. Король Пруссии наградил всех нижних чинов, участвовавших в этом бою, орденом Железного Креста (Кульмский крест)

 

⁸² Батюшков Константин Николаевич (1787—1855), поэт; участвовал в войне со Швецией, и в войнах против наполеоновской Франции; адъютант Н. Н. Раевского; Гнедич Николай Иванович (1784—1833) — поэт

 

⁸³ Кроссар Иоганн-Батист-Людвиг, барон, австриец, принятый полковником в 1812 г. на русскую службу и вышедший из нее 2 октября 1814 г., впоследствии генерал-майор. В своих обширных воспоминаниях «Mèmoires militaries et historiques» (Paris, 1829, 6 томов) он неоднократно упоминает о Раевском и всегда с лестными эпитетами. Кроссар, по словам Батюшкова (соч. т. 2. С. 357) «любил Раевского, как любовник. Где генерал дерется, там и Кроссар с нагайкой и советами. Под Лейпцигом он нас не покидал. Дело было ужасное, и Кроссар утопал в удовольствии. Он вертелся, как белка на колесе, около генерала». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 202

 

⁸⁴ Архив Раевских. Ук. соч. С. 202; В письме, датированном ноябрем 1813 г., А. Н. Самойлов поздравил Н. Н. Раевского и, между прочим, писал: «Приятно возвышаться в чинах, но гораздо того приятнее, мой друг, возвышаться оными не по случаю и не по проискам, а прямо службою. Для отечества полезною.<...> Я желал бы, чтобы вы и дети ваши получили графское достоинство. Конечно, это пустой вздор в глазах человека размышляющего, но публика есть всегда публика, а мы живем в ней».// Архив Раевских. Ук. соч. С. 206—207. А. Н. Самойлов не знал, что Александр I предлагал Н. Н. Раевскому графский титул, но, по семейному преданию, он отказался, пожелав видеть свою дочь Екатерину фрейлиной.

 

⁸⁵ Из письма А. Н. Самойлова Н. Н. Раевскому от 22 апреля 1814 г.: «Прежде езжали в Париж для того, чтобы повеселиться, а ныне пришли вы туда, как победители и в то же время как благодетели ветреного французского народа. Куда девалось геройство, возвышенность духа и великий характер, который присваивали человеку, от коего вся Европа трепетала? Выходит, что Наполеон не иное что был, как отважный и счастливый разбойник». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 211.

 

⁸⁶ Так чувствовали многие мыслящие люди в России. И. Д. Якушкин писал: «В 14-м году существование молодежи в Петербурге было томительно. В продолжение двух лет мы имели перед глазами великие события, решившие судьбы народов, и некоторым образом участвовали в них; теперь было невыносимо смотреть на пустую петербургскую жизнь и слушать болтавню стариков, восхваляющих все старое

- 643 -

и отрицающих всякое движение вперед. Мы ушли от них на 100 лет вперед». // Декабристы. 86 портретов. Издание М. М. Зинзинова. Москва. 1906. С. VII.

 

⁸⁷ Витгенштейн Петр Христианович (1768—1843), граф, генерал-фельдмаршал (1826)

 

⁸⁸ Орден Святого благоверного Александра Невского был задуман Петром, первые награждения были произведены в 1725 г. при Екатерине I. Он стал второй высшей наградой Российской империи. Имел одну степень. Жаловался за военные заслуги.

 

⁸⁹ Лагарп Фредерик-Цезарь (1754—1838), швейцарский генерал и государственный деятель; по приглашению Екатерины II приехал в Петербург, где стал наставником ее внуков: великих князей Александра и Константина Павловичей. В начале своего царствования Александр I находился под влиянием идей своего учителя.

 

⁹⁰ 14 декабря 1825 г. в Санкт-Петербурге произошло восстание декабристов, к следствию было привлечено 579 человек, в том числе В. Л. Давыдов как член Южного общества.

 

II

<М. О. ГЕРШЕНЗОН>. К АРХИВУ ДАВЫДОВА
(Хронологическая канва с 1792 по 1855 г.)

 

1792 г. Беспокойство о Н. Н. Р<аевском>, бывшем в походе против поляков в чине полковника¹.

 

1793 г. Рождение В<асилия> Л<ьвовича> в Москве в доме отца, купленном у А. А. Арсеньева на углу Б. Дмитровки и Охотн<ого> ряда, если идти от Кремля с правой стороны.

 

1794 г.

 

1795 г.

 

1796 г. Лев Ден<исович> Дав<ыдов> был губернским Предвод<водителем> Двор<янства> в Вознесенском наместничестве.

 

1797 г. П. Л. Д<авыдов> поступает в конную гвардию и получает чин корнета.

 

1798 г.

 

1799 г. П. Л. Д<авыдов> в январе переходит в кавалергарды, 14 мая пр<оизведен> в поручики, а 15 мая пожалован в Действ<ительные> камергеры. 5 авг<уста> уволен от службы, а 7-го принят по-прежнему ко двору.

 

1800 г. Служивший с 1785 г. в Преображенск<ом> п<олку> А. Л. Д<авыдов> переходит в Кавалергардск<ий> п<олк.> П. Л. Д<авыдов> 19 июня уволен вновь от службы, но 28 декабря принят обратно ко двору и снова назначен действительн<ым> камергером. К тому времени относится изв<естный> роман П. Л. Д<авыдова> с сестрой буд<ущей> императрицы

- 644 -

Ел<изаветы> Ал<ексеевны> принцессой Амалией Баденской (1776—1823), имеются основ<ательные> данные, что Павел I поощрял этот роман и хотел устроить брак. (Род. двор. Бран Т. I. С. 13)

 

1801 г. 11 апр<еля> 1801 г. Л<ев> Ден<исович> Д<авыдов> умер в Москве и похоронен в Донском мон<астыре>. Годовщина этого дня свято чтилась Е<катериной> Н<иколаевной>, что видно из писем Н. Н. Р<аевского> от 11 окт. 1806 г., в кот<ором> говор<илось>: «Нынче у нас (в Каменке) день печальный. Л<ев> Ден<исович> в сей день скончался и вы можете вообразить, что маменька не весела».

 

1802 г. Е<катерина> Н<иколаевна> продает дом свой С. А. Раевской. Любопытно, что впоследствии он был приобретен Московск<им> публичным театром. Дом существует и поныне.

Переезд в Каменку поближе к брату А. Н. С<амойлову>.

 

1803 г. Е<катерина>Н<иколаевна> жила в доме брата гр. А. Н. С<амойлова> против Адмиралтейства, где была занята делами и заботами по предстоящей женитьбе сына П<етра> Л<ьвовича> на гр<афине> Наталии В<ладимировне> Орловой. Женитьба П<етра> Л<ьвовича> — гр<аф> Влад<имир> Григ<орьевич> Орлов — б<ывший> директ<ор> Имп<ераторской> Акад<емии> Наук, брат гр<афа> Алексея Григ<орьевича> Орлова-Чесменского, владелец имения Отрада Серпух<овского> у<езда>. Скупой.

Беспокойство семьи о приданом. В. Г. О<рлов> много обещал зятю Новосильцеву — мужу ст<аршей> дочери Ек<атерины> Вл<адимировны>, но надул.

 

1804 г. Н<иколай> Н<иколаевич> ищет через А. Н. С<амойлова> помощи матери для покупки имения.

А. Л. Д<авыдов> женится на А<глае> А<нтоновне> герцогине де Грам<мон> в Митаве, где жил тогда в изгнании Людов<ик> XVIII.

 

1805 г. А. Л. Д<авыдов> участв<ует> в войне с французами.

 

1806 г. С июня Н. Н. Р<аевский> живет в Каменке, устраивает свое им<ение> в Болтышке до 1-ых чисел января 1807. Все это время Е<катерина> Н<иколаевна> находится в денежных затруднениях.

А. Л. Д<авыдов> оставл<яет> Кавалергард<ский> п<олк> и переводится в Гродненский Гус<арский> п<олк> в чине полковника (33 л.).

Болезнь ротм<истра> Чеченского, сподвижника Д. В. Д<авыдова>².

Приглашение Гаевского в качестве управляющего³.

П. Л. Д<авыдов> заезжает к матери.

1807 г. Денежные затруднения продолжаются.

- 645 -

А. Н. С<амойлов> в Киеве по делам.

А. Л. Д<авыдов> участвует в войне с французами с Гродн<енским> полк<ом>. Ранен.

В. Л. Д<авыдов> по настоянию Н. Н. Раевского в 15 лет поступает на службу в Л<ейб> Гус<ары>. (Письмо Р<аевского>. Стр. 60)

Бороздина назн<ачают> Тавр<ическим> губ<ернатором>.

 

1808 г. Выговор А. Н. С<амойлова> Н. Н.  Р<аевско>му (85—10).

А. Л. Д<авыдов> участвует в Финляндском походе⁴. Ранен.

В. Л. Д<авыдов> 21 дек<абря> произведен в корнеты.

 

1809 г. П. Л. Д<авыдов> назначен шталмейстером при дворе в<еликой> к<нягини> Анны Павл<овны>. У него рождается сын Владимир (умерший в 1882 г.) Ему, как потомку угасающего рода Орл<овых> в 1856 г. дан был титул гр. Орл<ова>-Дав<ыдова>.

По пути в Южн<ую> армию заезжает в Каменку Д<енис> В<асильевич> Д<авыдов>, где влюбляется в Агл<аю> Ант<оновну> (стр. 21 журн.)

 

1810 г. Возникают недоразумения между Е<катериной> Н<иколаевной>, С. Л. Б<ороздиной> и В<асилием> Л<ьвовичем> с одной стороны и А. Н. Самойловым с другой, причем Н. Н. Р<аевский> становится на сторону дяди, строго осуждая брата и сестру в неблагодарности и упрекая мать, за что их защищает. При этом Н<иколай> Н<иколаевич> с досадой вспоминает, что и с А. Л. Д<авыдовым> было у него недоразумение из-за ссор с его женой С. А. Р<аевской> в 1806 г.

А. Л. Д<авыдов> участвует в турецкой войне, почему-то не в милости у государя. Н. Н. Р<аевский> говорит о его «несправедливом угнетении», о том же упоминает Д. В. Д<авыдов>, которого не произвели в генералы по ошибке, зная, что государь производства Давыдова не желает, в дан<ном> случае, А<лександра> Л<ьвовича>. Он уехал из армии из под Шумлы в Каменку.

Общее неудовольствие в армии гр. Каменского. «Брат Петр добр, но любит (авторский пропуск), вот его слабость. Проступки его происходят не от сердца, а от головы»⁵.

Денис В<асильевич> Д<авыдов> опять приезжает в Каменку повздыхать за прекрасной Аглаей Ант<оновной> и возвращается в армию, где в июне отличается под Шумлою.

 

1811 г. Н. Н. Р<аевский> живет в Киеве и ведет с матерью переписку, приезжает в Каменку в конце августа на 2 дня и в октябре на неск<олько> дней. Вечн<ые> ден<ежные> расчеты, неудовольствия.

П. Л. Д<авыдов> в сентябре заезжает в Каменку и уезжает к Браницкой в Бел<ую> Церк<овь>.

- 646 -

В. Л. Д<авыдов> назн<ачен> <адьютантом> при ген<ерале> Шевиче и 5 авг<уста> произв<еден> в поручики.

Смерть Григория Ал<ександровича> Самойлова в Бухаресте 14 окт<ября> 1811.

 

1812 г. Волнения по поводу войны. Все сыновья в армии (стр. 152 Арх<ив> Р<аевских> ⁶.

19 февр<аля>П. Л. Д<авыдов> вступил снова на воен<ную> службу в чине майора и в июле доходят сведения до Е<катерины> Н<иколаевны>, что он «лихо отличается с гусарами» и везде, где встречается с неприятелями, «то счастливо их колотит».

А. Л. Д<авыдов> с Гродн<енским> полком.

Добрые отношения между Е<Катериной> Н<иколаевной> и А<лександром> Н<иколаевичем>, часто видятся.

В декабре приезжает в Каменку В<асилий> Л<ьвович>. Старые счеты забыты и А<лександр> Н<иколаевич> принимает его с распростертыми объятиями, находит, что он «возмужал и во всем переменился в свою пользу», что старик приписывает военной службе.

Опасные контракты. Письма, стр. 180. Архив Р<аевских>⁷.

(Денис Вас<ильевич> и Лев Васил<ьевич> Давыд<овы> на войне, Евграф Владимирович Д<авыдов>.

2 июля П. Л. Д<авыдов> получил Георгия 4 за отличие.

В. Л. Д<авыдов> назначен адъют<антом> при кн. Багратионе. Был в сражениях 22 июня под Волкомиром, 13 июля под Островною, 14 июля при с. Кукувичах, 27 июля при с. Янкове, 24—26 августа при Бородине и награжд<ен> за отличие Влад<имиром> 4 ст с бантом, 20 сент<ября> при Воронове, 22 сент<ября> и 6 окт<ября> при Тарутине, 11—12 окт<ября> при Малоярославце и нагр<ажден> золотой саблей с надписью «За храбрость», 22 окт<ября> при Вязьме, 26 окт<ября> при Дорогобуже, 3, 4, 5 и 6 ноября при Красном. В 20-х числах ноября В. Л. Д<авыдов> получает отпуск и едет в Каменку к матери, где проводит декабрь.

 

1813 г. Письма о В<асилии> Л<ьвовиче>. Стр 205. Архив Р<аевских.>⁸.

А. Л. Д<авыдов> участвует в походе на Париж. Но в Лейпцигском ср<ажении> не уч<аствовал>.

П. Л. Д<авыдов> 2-го окт<ября> за отличие в сраж<ении> под Лейпцигом произв<еден>в полковники.

А. Л. Д<авыдов> на время перемирия уволен для лечения в Теплице. Н. Н. Р<аевский> замечает в письме к дяде А. Н. С<амойлову>: «От его болезни

- 647 -

не вода, а только розги помочь могут». В Теплице А<лександр> Л<ьвович> беседовал с в<еликой> к<нягиней> Мар<ией> Павл<овной>⁹, которая лестно отзывалась о Н. Н. Р<аевском>.

В. Л. Д<авыдов> участ<вовал> в сражении 20 апр<еля> при Люцене, 8—9 мая при Бауцене и за отличие награжден орд<еном>Анны 2 кл<асса>. 17 июня произведен в штаб-ротмистры. 15 августа при Пирне, 16, 17, 18 августа при Кульме, где ранен штыком в бок; награжд<ен> корол<евским> прусским орд<еном>; 4—6 окт<ября> при Лейпциге, где ранен 2 раза пулей и захвачен неприят<елем> в плен, в котор<ом> пробыл 8 дней и 15 окт<ября> отбит своими. За дело под Лейпцигом объявлено ему Высочайшее благоволение.

 

1814 г. По окончании войны П. Л. Д<авыдов> произведен в ген<ерал>-майоры. Поселяется с семьей в Риме.

В. Л. Д<авыдов> участв<овал> в сражениях 21—22 янв<аря> под Пине, 1, 2, 3, 5 февр<аля> под Сезаном и Монмиралем, 6 февр<аля> под Ножаном, 10—11 марта под Сульте и Парижем.

 

1815 г. А. Л. Д<авыдов> в отставку ген<ерал>-майором.

 

1816 г. А. Л. Д<авыдов> поселяется в Каменке, ведет открытый образ жизни. Аглая Антоновна — магнит.

П. Л. Д<авыдов> из-за слабого здоровья жены и детей продолжает жить в Риме и подает прошение об отставке с переименованием в тайные советники. В. Л. Давыдов 7 марта произведен в ротмистры.

 

1817 г. В. Л. Давыдов произведен в подполковники и перевелся в Александровский гусарский полк. С этого времени начинаются частые наезды В<асилия> Л<ьвовича> в Каменку и продолжительные пребывания. К этому времени относится и вступление В<асилия> Л<ьвовича> в число членов Союза благоденствия. В Каменке весело и людно.

1818 г П. Л. Давыдов 18 января произведен в тайные советники с увольнением от службы¹⁰.

 

1819 г. В. Л. Давыдов — начало романа с Александрой Ивановной.

 

1820 г. Неудовольствие Н. Н. Раевского против Каменки (роман с А. И. Пот<аповой> ?) Оставление службы В. Л. Давыдовым. Рождение сына Михаила Вас<ильевича> 8 ноября¹¹.

В. Л. Давыдов предлагает Д. В. Давыдову вступить в тайное общество, но получает отказ¹² (стр. 113 Жерве)

 

1821 г. В марте Послание Пушкина к В. Л. Давыдову «Меж тем как генерал Орлов». Письмо Н. Н. Раевского-младшего к В. Л. Давыдову¹³, (стр. 528. Архив Р<аевских>)

- 648 -

В начале года после экстренного съезда в Москве Союз благоденствия объявлен закрытым. Весть о сем привезли Тульчинской думе Бурцов и Комаров. Члены Южного общества не признали закрытия и постановили продолжать общество. Одним из самых горячих поборников был В. Л. Давыдов, который вместе с Пестелем, Юшневским, Волконским, Аврамовым, Вольфом, Ивашевым, Крюковым 1, кн. Барятинским, Басаргиным, Крюковым 2¹⁴ составляли Тульчинскую управу. Эти люди взялись за реорганизацию Союза, который с этого момента начинает приобретать все более революционное направление.

 

1822 г. В. Л. Давыдов. 29 января приказ об отставке. Рождение Екатерины Вас<ильевны> 20 декабря¹⁵. В Киеве во время Контрактовой ярмарки присоединился к Южн<ому> окр<угу> Союза Сергей Муравьев¹⁶. Собрания происходили в квартире В. Л. Давыдова на Печерске, сообщившего предварительно Тульчинским деятелям, что он остается в Обществе. Тут впервые в многолюдном сравнительно собрании была вымолвлена мысль о цареубийстве и ясно говорено о республике; но разговоры эти не вылились в форму окончательного решения или постановления.

Попадает на службу в Военные поселения Лихарев¹⁷. Женится на племяннице В<асилия> Л<ьвовича> Бороздиной (23 г.) Возмущен постановкой дела и по внушению В<асилия> Л<ьвовича> составляет особую записку против этого учреждения: «Взгляд на воспитание поселян», которую В<асилий> Л<ьвович> доставляет и обсуждает с Пестелем. Лихарев написал письмо имп<ератору> Александру I, чтобы «раскрыть ему, насколько он обманут своими вероломными слугами и насколько страдают интересы народа», но В<асилий> Л<ьвович>, находя подобный шаг рискованным, не допустил отправки этого письма. Много говорилось о «решительном неудовольствии угнетенных поселян и о большой готовности к возмущению»; говоря о роптании и неудовольствии поселян, Аракчеева называли «тайным врагом государя и отечества».

 

1823 г. У В. Л. Давыдова рождение Елисаветы Вас<ильевны> 5 октября¹⁸.

На контрактах в Киеве принят в тайное общество Бестужев-Рюмин¹⁹. Тут же на заседании у В<асилия> Л<ьвовича> постановлено разделить Южный округ на 3 управы: Тульчинскую в прежнем составе, за исключением В. Л. Давыдова и С. Г. Волконского, Каменскую, во главе которой поставлены В. Л. Давыдов и Волконский и Васильковскую под руководством Серг<ея> Муравьева и Бестужева-Рюмина. Все три управы подчинялись Тульчинской директории, членами которой являлись все названные лица. В состав Каменской управы т. о. вошли Иосиф Викторович Поджио и Владимир Николаевич Лихарев, оба женатые

- 649 -

на родных племянницах В. Л. Давыдова, Марии Андр<еевне> и Екатерине Андр<еевне>, рожденных Бороздиных.

В состав управы были также приняты Василием Львовичем гр. де Полиньяк, гостивший у него в Каменке, но вскоре уехавший во Францию. Кроме того, Пестель командировал или, как он сам выражается, «передал» в Каменскую управу подполк<овника> Ентальцева, туда же примкнул майор А. В. Поджио, доставивший капитана Фохта, а Лихарев принял некоего Бошняка, оказавшегося впоследствии предателем, чрез которого завязались сношения с гр. Виттом²⁰, которому правительством было поручено следить за членами Тайных Обществ.

У Василия Льв<овича> был экземпляр «Русской правды» на французском языке, переведенный и написанный рукой Серг<ея> Муравьева²¹. Следственный Комитет обратил внимание на бывший у В<асилия> Л<ьвовича> «революционный» обед (стр. 59. Пестель).

С контрактов В<асилий> Л<ьвович> поехал прямо в Петербург, чтобы содействовать объединению Северного и Южного отделов; он возил с собой письмо к Никите Муравьеву²² от Пестеля и копию «Русской правды» на французском языке, написанную рукой Серг<ея> Муравьева под предлогом передачи таковой гр. Полиньяку. (стр. 62—63).

На контрактах было решено ввести республиканское правление вооруженной силой и истребление императорской фамилии. На собрании в Каменке в ноябре проект этот был утвержден и стал лозунгом Южного общества; Пестель первый предложил это, его поддержали В. Л. Давыдов, Юшневский и Волконский. Бестужев-Рюмин и Серг<ей> Муравьев оспаривали, но затем и они сдались, хотя потом утверждали, что соглашались лишь на цареубийство, а не на истребление всех особ императорской фамилии. Сам В<асилий> Л<ьвович>, вопреки положительным показаниям кн. Волконского и Пестеля, очевидно, желая смягчить участь Муравьева и Бестужева, по вполне понятным психологическим причинам, как хозяин дома, где означенный разговор происходил, даже на очной ставке с Пестелем, сказал, что «не слыхал подобного от М<уравьева> и Б<естужева>-Р<юмина>».

 

1824 г. В Каменке в ноябре обсуждался план покушения на имп<ератора> Александра I в Белой Церкви посредством офицеров, переодетых солдатами и поставленных на часы, но план этот был отвергнут. Пестель при этих обсуждениях не присутствовал. Авторами предложений были С. Муравьев и Бестужев-Рюмин. Последний об этом плане сообщил Пестелю, отнесшемуся к нему очень критически. Тот же разговор поднимался в присутствии В<асилия> Л<ьвовича> в деревне его сестры С. Л. Бороздиной (с. Вербовке, м. Т-не или Пастырском)

- 650 -

Во всяком случае, проект принадлежал Васильковской управе, а Каменская и Тульчинская его не одобрили.

 

1825 г. Смерть Е. Н. Давыдовой. В. Л. Давыдов венчался 3 мая 1825 г. с А. И. Потаповой. Рождение Петра Вас<ильевича> 27 июня²³.

В<асилий> Л<ьвович> хлопотал о принятии в Т<айное> О<бщество>подготовленного генерала Ридигера²⁴, но Директория это отклонила. На контрактах в доме В<асилия> Л<ьвовича> состоялось бурное совещание, на котором рассматривался разработанный план открытого возмущения во время смотра 3 корпуса в Белой Церкви, но сам В<асилий> Л<ьвович> и главные коноводы были против этого и доказывали несостоятельность плана (стр. 69 Пестель)

 

1826 г. 5 января В. Л. Давыдов был еще в Каменке. Рождение Николая Вас<ильевича>²⁵.

 

1827 г. Николай и Петр Васильевичи остаются на попечение няни Агафьи Григорьевны Тепловой²⁶. В<асилия> Л<ьвовича> переводят в сентябре из Нерчинского рудника в Читу²⁷.

А. И. Давыдова, Муравьева и Нарышкина поселяются в наемных избах, которые перестраивают. Трубецкая, Волконская и Анненкова²⁸ живут в собств<енных> домах.

 

1828 г. Рождение дочери Саши 22 июля²⁹.

 

1829 г. П. Л. Давыдов приезжает в Каменку в августе и остается при больном Н. Н. Раевском в Болтышке. Письмо П<етра> Л<ьвовича> к В<асилию> Л<ьвовичу>.

20 июля в Чите рождается у В<асилия> Л<ьвовича> сын Василий — «мой Сибирский первенец»³⁰.

«Ces contrées etaient dèja devenu bien tristes depuis longtemps, maintenant elles me paraissent un vaste tombeau»*. Письмо П<етра> Л<ьвовича> к В<асилию> Л<ьвовичу> от 25 августа — сведения о дочерях: Катя, Лиза, Петр и Николай в Каменке здоровы; Михаил (подлец?), Марья Вас<ильевна> в Москве у двоюродной сестры В<асилия> Л<ьвовича> Бегичевой³¹.

 

1830 г. 4 августа выступили из Читы в Петровский завод. В<асилию> Л<ьвовичу>, как раненому, дозволено ехать на подводе (Розен, 161). 27 августа в дер<евне> при Онокском бору дневка. Приезд бар<онессы> Розен. В<асилий> Л<ьвович> варит ей кашу из смол<енских> круп³².

1831—1847 гг. Рождение дочерей В. Л. Давыдова:

 

1831 г. — дочь Александра, в Петровском заводе

- 651 -

 

1834 г. — сын Иван, там же.

 

1837 г. — сын Лев, там же.

 

1840 г. — дочь Софья, в Красноярске.

 

1843 г. — дочь Вера, там же.

 

1847 г. — сын Алексей, там же³³.

Из братьев — П. Л. Давыдов в 1832 г. женится вторым браком на Варв<аре> Ник<олаевне> Лихаревой и в 1833 г. у них рождается сын Лев³⁴.

В том же 1833 г. А. Л. Давыдов умирает в Каменке вследствие падения из экипажа.

 

1848 г. Вася по окончании корпуса идет служить на Кавказ, где происходят непрерывные военные действия. Родители беспокоятся. Письма идут бесконечно долго³⁵

7 ноября В<асилий> Л<ьвович> пишет длинное письмо, в котором м<ежду> пр<очим> характерное наставление сыну. 1) «Я уверен, Вася мой, что ты будешь храбрым офицером, честным благородным человеком. Молю тебя не искать развлечения от скуки, о которой ты уже упоминаешь в твоем письме, — в картах, в оргиях, которые позволяют себе, особенно, говорят, в той стороне, где ты теперь находишься, люди необразованные, без правил и не дорожащие честным именем и мнением благородных уважительных людей. Я надеюсь на тебя, друг мой бесценный, помня твои похвальные наклонности и благородный характер твой. Да поможет тебе Бог!»

Начало зимы очень теплое, в ноябре 5° тепла. Дек<абрь> тоже. В<асилий> Л<ьвович> ежедневно посещает больного Мих<аила> Фотиев<ича> Митькова. Изредка видится со Спиридовым, живущим в с. Дрокино. Казимирский живет (Яков Дмитр<ович>)³⁶.

2) В другом письме: «Я надеюсь, что никакие дурные примеры не будут влиять на тебя; что скука бездействия, в котором часто будешь ты, не породит в тебе дурных привычек. Знаю твои благородные чувства, Васенька мой бесценный, и надеюсь, что вполне ты сохранишь их; не осрамишь ты ни отца, ни матери, ни фамилии твоей — ты Давыдов, помни, а не Васильев; да благословит тебя Бог и направит путь твой. Пока будешь ты заниматься в часы досужные от службы хорошим и полезным чтением, скука тебя не одолеет»³⁷.

О сражении, о кот<ором> узнали из газет, думали, что и В<асилий> участвовал, но «прочитав еще раз мы уверились, что ты не был с теми ротами, котор<ые> были в славном деле этом. Странное чувство! мне жаль стало, что ты не был в нем участником. Мне бы хотелось узнать в одно время, что ты познакомился уже с порохом, и что остался жив, здоров и невредим. Да хранит тебя

- 652 -

Госп<одь> Бог, друг мой, сокровище мое! Сколько еще предстоит мучительнейших беспокойств на твой счет!»

 

1849 г. Дети, начиная от Саши, все больны, кашляют, особенно Левушка, qui a ’la fièvre. Настроение подавленное, и по выражению самого В<асилия> Л<ьвовича>, «не так лета, как горести удручают» его. А<лександра> И<вановна> занята заботами о детях, которые все 5 в коклюше. В<асилий> Л<ьвович> пишет, «ты помнишь, что с нами бывало, когда кто-нибудь из вас болен, а теперь все, все вдруг! Сердце не на месте и голова, как шальная. Нас Бог поддерживает и поддержит до конца. Он милосердный не оставлял нас никогда своей святою милостию».

В апреле А<лександра> И<вановна> и Саша обе больны и именины проводят в постели. Луч радости приносят пересланное Николушкой письмо Васи с Кавказа. «Мысль, что я, может быть, умру, не увидав тебя, не обняв тебя, не прижав хоть один раз еще к моему сердцу, меня терзает невыразимо. Но я и это мучение перенесу без ропота и с покорностью к воле Божией, только бы он милосердный, сохранил тебя и послал тебе здоровья и счастья». В<асилий> Л<ьвович> распоряжается о передаче Васе своей боевой шашки, бывшей в Каменке, и радуется, что она «в достойных благородных руках».

Около 25 мая Леву отправляют в Москву. Горе разлуки было ужасно. В<асилий> Л<ьвович> пишет: «Вот уже третьего сына отпускаем, а всякий раз, кажется, что со всеми тремя расстаемся». Очень утешало В<асилия> Л<ьвовича> и А<лександру> И<вановну>, что удалось хорошо обставить отъезд Левушки. Его отправили с Ольгой Вильгельмовной Базилевской — женой известного золотопромышленника. Она была дочерью б<ывшего> ген<ерал>-губ<ернатора> Вост<очной> Сибири Руперта и сама любезно предложила отвезти мальчика в Москву в своем дормезе, беречь его, за ним ухаживать и сдать старшим сестрам.

Пожар в кухне. Болезнь Сони.

В<асилий> Л<ьвович> покупает себе карту Кавказа и Закавказья. Акты. В начале июня серьезн<ая> болезнь А<лександры> И<вановны>. От маленького Левы 6 писем с дороги.

В день рождения Васи, о котором долго нет известий (экспедиция), в день его рождения 20 июня служат дома молебен.

В<асилий> Л<ьвович> так описывает себя в июле: «И я на этих днях был несколько расстроен в деревне, но это не мудрено — лета уже такие! Узнал ли бы ты меня теперь, Вася мой? Я уже весь седой, зубов почти нет, ходить принужден очень тихо от одышки и боли в ногах. Однако, благодаря Бога, после всего того,

- 653 -

что я перенес, я еще довольно крепок и никак не собираюсь «в путь дальний: впрочем, на все воля Божия».

В<асилий> Л<ьвович> пишет 12 августа: «Левушка уже в Москве, виделся с Васей и добрыми сестрами: он проведет недели три у них в Яропольце. Он очень им понравился — мальчик остроумный очень и добрый. Его письма с дороги и из Москвы утешали и смешили нас; правда, что после смеха и слез каждый раз довольно. Грустно, невыразимо грустно было расставаться с ним и теперь не можем еще привыкнуть к отсутствию его. Твой отъезд, потом отъезд Вани, теперь Левы, один за другим отнимали у меня несколько лет жизни. Ты не можешь себе представить, до чего я постарел и переменился. Но будьте вы только здоровы, счастливы; будьте благородными честными людьми и добрыми христианами, и я буду благодарить Бога и благословлять святое имя Его».

«Ты верно уже знаешь о победах наших в Венгрии, Слава Богу! Я помолодел, как узнал. Слава матушки России, все растет! Вот и сын мой один уже за нее грудью стоит!»³⁹

Посылка беличьего тулупчика.

«День ото дня я более и более стараюсь удаляться от общества, если бы не для детей, я бы сделался затворником. Жил бы воспоминаниями о вас, одною любовью к вам, дети мои милые! Все, что не вы, и несравненная мать ваша, мне так надоело, так опостылело, что и сказать не могу и мир политический и мир меня окружающий, отвратительны для меня. Все делается, кажется мне, не так, как должно. Это вероятно, действие моих несчастий, моих горестей, а в мире все идет своей чередой. В одном только (кроме семьи) сердце мое еще принимает живейшее участие — в делах армий русских: недавно наши славно поколотили венгерцев и я целый день был весел и счастлив: «L’ amour et le dévouement pour notre chère patrie ne mourrout jamais dons mon cceur; et dans le tien aussi mon Вася; n ’est ce pas?»*

В сентябре Лева поступает во 2-й кл<асс> 1 Моск<овского> кад<етского> корпуса, где уже блистает успехами и талантом к рисованию Ваня.

Золотопромышленная горячка в окр<естностях> Красноярска кончается⁴⁰. Промышленники разъезжаются. Многие старые знакомые исчезают и жизнь становится все уединеннее. В<асилий> Л<ьвович> пишет: «Мне от этого беды нет; в мои лета, с моим расположением духа, всего лучше сидеть дома, читать, болтать с детьми, курить и ждать со смирением и покорностью к воле Божией

- 654 -

конца печальной драмы моей. Но Саше, детям скучненько после отъезда Левушки» и т. д.

Огромную пустоту в жизни В<асилия> Л<ьвовича> оставляет смерть М. Ф. Митькова, сконч<авшегося> 23 окт<ября>⁴¹. «Теперь я почти один остался в Красноярске из страждущей братии нашей», — пишет он. С этого времени все помыслы В<асилия> Л<ьвовича>, заметно стареющего, направлены на мечту собрать вокруг себя старших детей, рожденных в России и перевести с Кавказа Васю, которого в целом ряде писем умоляет взять отпуск. В<асилий> Л<ьвович> из писем узнает о встрече в действующ<ем> отряде Васи с Сутгофом⁴², чему нес<казанно> рад за обоих.

Петруша выходит в отставку, чему родители не сочувствуют.

 

1850 г. В январе жестокие морозы — 37° R. Заботами А<лександры> И<вановны> дом был с осени ремонтирован, т<ак> ч<то> от холода не страдают, хотя даже лопаются стекла. Ожидают приезда незнакомого сына Петра, обещавшего прибыть к нов<ому> году, но задержавшегося в Москве, где он познакомился с братьями Иваном и Львом. В феврале (около 20) приезжает Петруша. Говоря словами В<асилия> Л<ьвовича>, «невозможно выразить все то, что мы чувствовали, обняв его, это не выражается никаким языком». И действительно, трудно себе представить, что должны были испытать такие нежные родители при свидании с сыном, брошенным 25 лет назад в пеленках⁴³.

Тут же из письма 9 дек<абря> Сутгофа, В<асилий> Л<ьвович> узнает подробности об экспед<иции>, в которой принимал участие Вася, об его храбрости и о том, что он был на волосок от смерти. Спас его приклад винтовки от пули, которая попала бы в живот. Обо всем этом Вася из скромности и, щадя родителей, умолчал.

В<асилий> Л<ьвович> сообщил Васе, что хлопочет о его переводе с Кавказа. Ответ на это сына не сохранился, но можно догадаться о его содержании по след<ующим> строкам отца: «Я отец, я стар и люблю тебя без памяти, душа моя, сын мой бесценный. Когда сам служил, я не боялся; теперь, признаюсь, сердце содрогается, когда вспомню, где ты, а бедная твоя добрая мать, о ней говорить н чего. Ее сердцу нет покоя. Ты же рассуждаешь благородно, умно и как истинный воин, — что ж, оставайся на Кавказе и да благословит тебя Бог, как мы с маменькой тебя благословляем и продолжай вести себя так, как вел по сю пору»⁴⁴.

Чтобы задержать Петра в Сибири, В<асилий> Л<ьвович> хочет его пристроить адъютантом при ген<ерал>-губ<ернаторе>. В<асилий> Л<ьвович> очень беспокоится за Васю, справедливо находя, что жизнь в глуши, далеко от

- 655 -

образованного мира без книг, без вестей о том, что делается в просвещенных странах, ведет к закоснению и огрубению, и делает человека односторонним. От жизни в маленьком укреплении, в постоянном одиночестве «можно сделаться таким же варваром, как ваши горцы». Не одобряет он также мысли Васи перейти в казаки. «Я рад, что ты подписался на два русс<ких> журнала, но желал бы, чтобы ты и по-французски читал и не забывал этого языка. Желал бы, чтобы ты читал книги серьезные, не все переводы Байрона и Шиллера.

Они великие поэты, но с ними не далеко уйдешь в жизни».

Медленность писем с Кавказа в Сибирь 70—80 дней.

13 мая умирает г-жа Казимирская, жена лучшего друга В<асилия> Л<ьвовича> и Як<ов> Дм<итриевич> Каз<имирский> решается переехать в Россию, что ужасно огорчает его. «Еще одним другом меньше для меня, и каким другом!» — восклицает В<асилий> Л<ьвович>.

20 июля совершеннолетие Васи. День этот проходит в драгоценных воспоминаниях и молитве.

Болезни Алеши и А<лександры> И<вановны>, Вера тоже прихворнула. Приезд овдовевшего Казимирского, долгие беседы. Каз<имирский> оставляет свою дочь у Давыд<овых> с тем, чтобы заехать за ней и навсегда покинуть Сибирь.

В сентябре в Красноярске было несколько танцевальных вечеров, на кот<орые> А<лександра> И<вановна> вывозила Сашу (плясобесие), но последняя не охотница была до выездов и предпочитала проводить время одна в беседах с отцом и братом Петром.

Иван и Лев прекрасно учатся в Москве, часто пишут. Иван в старшем классе 1-й ученик и фельдфебель. Ожидается назначение Петра к г<енерал>-г<убернатору>.

В октябре приезжая труппа дает представления. В<асилий> Л<ьвович> посещает один спектакль и находит довольно сносным. Вечера проходят в чтении вслух и разговорах, большею частию, в семейном кругу. Добродушный Петр В<асильевич> много возится с детьми, чем радует родителей и детей.

Ранняя зима. 2 ноября 26 мороза.

 

1851 г. В начале года три бала (на кот<орые> едут Саша и А<лександра> И<вановна> и детский кост<юмированный> вечер, на кот<орый> везут Соню и Веру.

Приезжает Лопатин⁴⁵ и вытаскивает В<асилия> Л<ьвовича> к себе обедать, по его примеру тоже делает Лев Гр<игорьевич> Родиков, и<сполняющий> д<олжность> губернатора. На оба эти обеда В<асилий> Л<ьвович> едет нехотя, с Петром и скорее, ради него, предпочитая сидеть дома.

- 656 -

Письмо из (авт. пропуск) в Баргуль 48 дней. С Кавказа в Красноярск от 70—80 дней.

Огорчение: из Петербурга не последовало согласие на адъютантство Петра при ген<ерал>-губ<ернаторе>.

Лопатин поселяется в Красноярске до сентября, что очень радует В<асилия> Л<ьвовича>.

В марте В<асилий> Л<ьвович> сильно простудился, пролежал в постели и на три недели совершенно потерял голос. «Правда, петь мне не нужно, но говорить надобно. Теперь голос возвращается. Я начинаю издавать звуки, хоть не совсем такие, как Виардо Гарсия⁴⁶, однако меня можно слышать за несколько шагов».

Петра посылают проехаться в Иркутске познакомиться с Труб<ецкими>⁴⁷ и Волконскими, поездка продолжается 3 недели. В начале апреля он возвращается.

В<асилий> Л<ьвович> более 3-х месяцев не выходит. Но и поправившись, избегает у кого-нибудь бывать. «Спасибо старика навещают, но и то мне в тягость, если остаются хоть немного поздно, т. е. до 11 ч. Дома мне не скучно: милые добрые дети, большие и маленькие, и несравненная маменька ваша, утешают меня».

В июне В<асилий> Л<ьвович> несколько раз ездит в с. Дрокино к М. М. Спиридову.

Петр делает экскурсии за Енисей.

Прогостила несколько дней племянница М. Н. Волконская с сыном Михаилом. Заезжала Е. С. Молчанова по дороге из Петерб<урга> с мужем, ей 17 лет, беременна. Давыдовы их не видели 12 лет⁴⁸.

В первых числах июля тяжело заболел баловень семьи Алеша. «Сердце мое растерзано, вот 14 дней мы не раздевались, не ложились». 20-го, в памятный день рождения Васи у «Ангела» Алеши кризис, и он начинает поправляться.

Поездка Петра в Иркутск была чревата последствиями. Вскоре он был помолвлен и женился на Е. С. Трубецкой⁴⁹.

Николай оконч<ательно> пос<еляется> в Каменке и выходит в отставку.

Сборы Кати и Лизы в Сибирь⁵⁰.

 

1852 г. «Я уже не тот, что был при тебе. Я стар, у меня все слабеет, кроме безудержной любви к тебе, ко всем вам, деткам моим».

Свадьба Петра.

24 января приезжают в Красноярск Катя и Лиза.

В марте отъезд Петра с женой в Петербург.

Мечты об отпуске Васи и его приезда к пасхе. Он не приезжает. Горе. Утешение вносит письмо кн. Воронцовой, сообщенное гр. С. А. Бобринской⁵¹.

- 657 -

В<асилий> Л<ьвович> пишет: «Кн<ягиня> говорит, что ты здоров, хвалит тебя несказанно, говорит про твою храбрость, благородные чувства и поведение; говорит, что ты примерно отличился в последнем важном деле, и что представлен к награждению». Вскоре бедный отец имел радость прочесть в «Инвалиде» об отличии Васи и об объявленном ему монаршем благоволении.

28 марта В<асилию> Л<ьвовичу> минуло 60 лет. Он усиленно зовет Васю приехать и старается устроить ему совместное путешествие с Николаем, который также из Каменки собирается в Сибирь.

Ваня кончает курс в корпусе и назначен к выпуску в гвардию, тревожат родителей известия о слабом его здоровье. Лев здоров и весел, учится хорошо, любит театр и танцы. Ваня нелюдим и предпочитает серьезные занятия. Миша женат, живет в Таганроге. В<асилий> Л<ьвович> в письмах к сыновьям старается в сентябре соединить всех в Каменке, где живут Петр и Николай, Михаил должен приехать из Таганрога, Вася с Кавказа и Ваня из Москвы. Он предпочел выйти в армию поручиком с прикомандированием к Главному штабу и состоять при ген<ерале> Лидерсе в Одессе⁵². Затем решено было, что Ник<олай> и Вася поедут вместе в Сибирь. Однако, этот братский съезд не состоялся, и Василий, минуя Каменку, проехал прямо в Москву.

В июне В<асилий> Л<ьвович> был настолько здоров, что со старшими дочерьми отправился в «экскурсию» за Енисей, где провели целый день.

Рождение первого внука Василия Петровича.

 

1854 г. Смерть Екатер<ины> Ивановны Трубецкой⁵³.

 

1855 г. Вася болеет ревматизмом и кавказск<ой> лихорадкой. Сохранилось полное заботы письмо В<асилия> Л<ьвовича> от 20 июля — священного дня рождения сиб<ирского> первенца.

Лев производится в офицеры в Л<ейб>-гв<ардии> Семеновский полк⁵⁴.

Беспокойство о Мише во время бомбардировки Таганрога⁵⁵.

Отъезд Кати с мужем и ребенком в июне (реб<енок> род<ился>в нач<але> февр<аля>) в Каменку через Москву⁵⁶.

В<асилий> Л<ьвович> с жадностью читает известия о героях Севастополя и усердно за них молится.

Зрение начинает слабеть у В<асилия> Л<ьвовича>. Письмо к детям он диктует «своему секретарю Сашеньке». В письме от 23 мая терпеливый и покорный старик не выдерживает и говорит: «Мрачна моя старость во всех отношениях, и дни и ночи мои не завидны». Через пять месяцев 25 октября не стало В<асилия> Л<ьвовича>⁵⁷.

- 658 -

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

 

¹ В 1792 г. на территорию Польши были введены русские войска. За участие в сражении при деревне Городище, в котором был разбит польский отряд под начальством И. Понятовского, полковник Н. Н. Раевский получил свою первую боевую награду — орден Святого Георгия 4-й степени (28 июня 1792 г.) В письме от 9 июня 1792 г. Н. Н. Раевский писал А. Н. Самойлову: «Третьего дня мы были в деле, которое славно по опасности, в которой мы находились и, конечно, мы Богу обязаны нашим спасением: их было в шестеро нас больше». // Архив Раевских. Т. I. С. 7.

 

² Чеченский Александр Николаевич, крестник А. Н. Самойлова. По словам Д. В. Давыдова, он был «вывезен младенцем из Чечни, возмужал в России, и обращал на себя внимание своею необычною храбростью, редкою предприимчивостью и сметливостью в важных случаях». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 47. Он командовал 1-м Бугским казачьим полком и был сподвижником лихих партизанских действий Д. В. Давыдова в 1812 и 1813 гг. В декабре 1812 г. за отличие получил орден Георгия 4-й ст., в марте 1814 г. был произведен в полковники; с 1822 г. — генерал-майор.

 

³ Н. Н. Раевский писал А. Н. Самойлову из Каменки в 1806 г.: «Господин Гаевский согласен принять смотрение над матушкиным хозяйством». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 48.

 

⁴ На Тильзитском свидании 1807 г. судьба Финляндии была решена. Франция предоставляла России возможность отобрать у Швеции Финляндию. Поводом к шведско-русской войне 1808—1809 гг. послужил отказ шведского короля Густава IV Адольфа (1792—1809) примкнуть к союзу Франции и России против Англии. В феврале 1808 г. русские войска перешли шведско-русскую границу. 17 сентября 1809 г. был заключен Фридрихсгамский мир, по которому Швеция уступила России Финляндию и часть так называемой Вестерботнии.

 

⁵ В письме от 29 ноября 1810 г. Н. Н. Раевский писал А. Н. Самойлову: «Брат мой Петр добр, но любит чечениться, вот его слабость, и проступки его не происходят от сердца, но от головы». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 116.

 

⁶ Письмо Н. Н. Раевского А. Н. Самойлову от 28 июня 1812 г., в котором он пишет о том, что начались боевые действия с французской армией. Но конкретно на этой странице не упоминается о сыновьях Е. Н. Давыдовой. // Архив Раевских. Ук. соч. С. 152

 

⁷ А. Н. Самойлов писал Н. Н. Раевскому: «Страшное для нас приближается обстоятельство, — другое Бородинское дело, то есть, контракты; дай Боже, чтобы они сошли с рук нам обоим». // Архив Раевских. Ук. соч. С 180

 

⁸ В письме, датированном ноябрем 1813 г., А. Н. Самойлов писал Н. Н. Раевскому: «Как я рад, мой друг, что Василий Львович освобожден из плену, и что сестра Катерина Николаевна не прежде узнала о плене его, как уже после освобождения: это жизнь ее спасло». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 205.

 

⁹ Мария Павловна, великая княгиня (1786—1859), великая герцогиня Саксен-Веймар-Эйзенахская. В письме к А. Н. Самойлову от 21 июня 1813 г. Н. Н. Раевский писал: «Брат Александр видел великую княгиню Марью Павловну в Теплице, которая, узнав, что он брат мне, публично поручила ему уверить меня в ее расположении и уважении, что она знает мою службу, как и цену, которую мне ставит государь, все это лестно, приятно, но по сие время бесполезно!» // Архив Раевских. Ук. соч. С. 193—194

 

¹⁰ В письме от 29 декабря 1817 г. Н. Н. Раевский писал князю П. М. Волконскому: «Родной брат мой, считающийся по армии генерал-майор, Петр Львович Давыдов, имеет несчастие быть уже не один год отдален от отечества и теперь находится в Риме». // Архив Раевских. Ук. соч. С. 218.

 

¹¹ Давыдов Михаил Васильевич (1820—1886), первенец В. Л. Давыдова. Обучался в пансионе, затем в кадетском корпусе; в 1838—1839 гг. младший офицер в пехотном Брестском полку, служил на Кавказе.

 

¹² В 1815—1819 гг. Д. В. Давыдов был близок к членам тайного общества на юге, но со многими идеями социального переустройства общества,

- 659 -

предложенного членами тайного общества, не был согласен. В 1819 г. он писал П. Д. Киселеву: «Мне жалок Орлов с его заблуждением, вредным ему и бесполезным обществу; я ему говорил и говорю, что он болтовнёю своею воздвигает только преграды в службе своей, которою он мог бы быть истинно полезным отечеству. Как он ни дюж, а ни ему, ни бешеному Мамонову не стряхнуть абсолютизма в России». // М. О. Гершензон. История молодой России. М. 1908. С. 7.

 

¹³ Письмо Н. Н. Раевского-младшего к отцу и к В. Л. Давыдову от декабря 1821 г. с извинениями, что давно не писал, объясняя это тем, что он занят переводом книги по французской кавалерии. // Архив Раевских. Ук. соч. С. 528—529

 

¹⁴ Бурцов Иван Григорьевич (1795—1829), полковник, командир Украинского пехотного полка, участник Отечественной войны и заграничных походов, член Союза спасения; Комаров Николай Иванович (1796—1853) подполковник квартирмейстерской части при Главной квартире 2-й армии; член Союза благоденствия; Пестель Павел Иванович (1793—1826), полковник, командир Вятского пехотного полка. Участник наполеоновских войн; организатор и глава Южного общества, автор «Русской правды»; Юшневский Алексей Петрович (1786—1844), генерал-интендант 2-й армии, член Тульчинской управы Союза благоденствия и Южного общества; Волконский Сергей Григорьевич (1788—1865), князь, герой Отечественной войны и заграничных походов, генерал-майор, бригадный командир 19-й пехотной дивизии. Возглавлял вместе с В. Л. Давыдовым Каменскую управу Южного общества; активный участник киевских съездов «на контрактах»; осуществлял связь между Северным и Южным обществами; Аврамов Иван Борисович (1802—1840), подпоручик квартирмейстерской части; член Южного общества; Вольф Фердинанд Богданович (1796—1854), коллежский асессор, штаб-лекарь, доктор при полевом генерал-штаб-докторе 2-й армии, член Южного общества; Ивашев Василий Петрович (1797—1840), ротмистр л-гв. Кавалергардского полка, адъютант гр. П. Х. Витгенштейна, член южного общества; Крюков 1-й Александр Александрович (1793—1866), поручик л-гв. Кавалергардского полка, адъютант гр. П. Х. Витгенштейна, член Южного общества; Барятинский Александр Петрович (1799—1844), штабс-ротмистр, адъютант главнокомандующего 2-й армией, член Южного общества, председатель Тульчинской управы; Басаргин Николай Васильевич (1800—1861), поручик, старший адъютант Главного штаба 2-й армии, член Южного общества; Крюков 2-й Николай Александрович (1800—1854), поручик квартирмейстерской части, член Южного общества.

 

¹⁵ Давыдова Екатерина Васильевна (1822—1904), дочь В. Л. Давыдова; 28 июня 1854 г. вышла замуж за Владимира Михайловича Переслени (1824—1874), сотника Енисейского конного казачьего полка.

 

¹⁶ Муравьев-Апостол Сергей Иванович (1795—1826), подполковник Черниговского пехотного полка; один из основателей Союза спасения, член Южного общества, глава Васильковской управы.

 

¹⁷ Лихарев Владимир Николаевич (1803—1840) подпоручик квартирмейстерской части; член Южного общества. Женат с 1825 г. на Екатерине Андреевне Бороздиной, племяннице В. Л. Давыдова. Не последовала за мужем в Сибирь; в 1836 г. вышла в Крыму замуж за Льва Шостака.

 

¹⁸ Давыдова Елизавета Васильевна (1823—1902), дочь В. Л. Давыдова

 

¹⁹ Бестужев-Рюмин Михаил Павлович (1801—1826), подпоручик Полтавского пехотного полка; член Южного общества, вместе с С. И. Муравьевым-Апостолом возглавлял Васильковскую управу.

 

²⁰ Полиньяк Ираклий (Огюст-Габриэль-Эраклиус) Ираклиевич, граф (1788—?), отставной полковник, француз-эмигрант на русской службе, член Южного общества с 1824 г. В том же году уехал во Францию; Ентальцев Андрей Васильевич (1788—1845), подполковник, командир 27 конно-артиллерийской роты, член Южного общества; Фохт Иван Федорович (1794—1842), штабс-капитан Азовского пехотного полка, член Южного общества; Бошняк Александр Карлович (1786—1831), отставной коллежский советник, литератор, ботаник. Чиновник при начальнике Южных военных поселений

- 660 -

И. О. Витте, по заданию которого вошел в доверие к В. Н. Лихареву и В. Л. Давыдову, сообщал Витту о планах тайного общества; Витт Иван Осипович, граф (1781—1840), участник наполеоновских войн, генерал-лейтенант, начальник военных поселений в Новороссии, организатор тайного сыска за декабристами на юге.

 

²¹ У В. Л. был не сам экземпляр «Русской правды», а лишь выдержки из нее, переведенные и написанные рукой С. И. Муравьева-Апостола.

 

²² Муравьев Никита Михайлович (1795—1843), глава Северного общества, автор «Конституции», программного документа Северного общества.

 

²³ Давыдов Петр Васильевич (1825—1912), сын В. Л. Давыдова; воспитывался в семье П. Л. Давыдова. 3 апр. 1837 г. поступил в 1 Московский корпус, откуда был переведен в школу прапорщиков в 1843 г. 1 ноября 1845 г. произведен в унтер-офицеры. Служил в кавалерийском полку; с 1852 г. женат на Е. С. Трубецкой, дочери декабриста С. П. Трубецкого.

 

²⁴ Ридигер Федор Васильевич (1783—1856), генерал от кавалерии, участник 1812—14 гг.; участник Венгерского похода 1849 г.

 

²⁵ Давыдов Николай Васильевич (1826—1909), окончил 1 Московский кадетский корпус. 1 сент. 1843 г. произведен в подпрапорщики, 1 ноября 1845 г. в унтер-офицеры. В письме от 20 сентября, присланном из крепости, В. Л. Давыдов писал: «Душа моя, друг бесценный! Что я узнал от брата? То, что бы меня радовало, осчастливило прежде, теперь убивает — скоро шестой малютка умножит горестное семейство наше; но Бог тебя не оставит, он призрит всех нас несчастных; будь тверда, ангел мой, и береги себя для меня и для детей». // Из семейной переписки Давыдовых 1826—1852 годов. Сноски и перевод с французского языка М. О. Гершензона. ОР. РГБ. Ф. 476, 3, 40. л. 3

 

²⁶ Указом от 30 сентября 1826 г. было запрещено ссыльнокаторжным брать с собой детей. А. Е. Розен писал в воспоминаниях: «В том же году (1828) приехала в Читу Александра Ивановна Давыдова, супруга Василия Львовича, которая оставила большое семейство, почему ей надобно было устроить детей и поместить их у родных до отъезда в Сибирь. Необыкновенная кротость нрава, всегда ровное расположение духа и смирение отличали ее постоянно». // А. Е. Розен. Записки декабриста. Иркутск. С. 238—239. В Каменке на попечении няни А. Г. Тепловой было оставлено четверо младших детей Давыдовых. В результате ходатайства, поданного в сентябре 1826 г. братьями В. Л. Давыдова Н. Н. Раевским, А. Л. и П. Л. Давыдовыми первые четверо детей, рожденные до брака родителей, в феврале 1828 г. по высочайшему повелению были узаконены и получили фамилию Давыдовых. Из детей, оставленных в Европейской России, Михаил был отправлен в Одессу, Мария в Москву к двоюродным сестрам В. Л. Давыдова, остальные воспитывались в Каменке у дяди П. Л. Давыдова. В 1832 г. Катя и Лиза были взяты по просьбе А. Г. Муравьевой на воспитание С. Г. Чернышевой-Кругликовой и находились в ее семье до самой ее смерти в 1847 г. В 1852 г. они обе приехали к родителям в Красноярск; в 1850 г. туда приехал сын Петр. После смерти В. Л. Давыдова его семья с высочайшего разрешения, последовавшего 14 февраля 1856 г., возвратилась в Европейскую Россию. По манифесту 26 августа 1856 г. все дети Давыдовых были восстановлены в правах дворянства и всем возвращена фамилия отца.

 

²⁷ Отъезд декабристов из Нерчинского рудника в Читу состоялся 15 сентября 1827 г. 29 сентября партия прибыла в Читу. А. Е. Розен писал: «Из первых отправили 13 июля восемь товарищей в Нерчинские рудники: Оболенского, Трубецкого, Волконского, Давыдова, Якубовича, А. З. Муравьева и двух братьев Борисовых. <...>К осени 1827 года был достроен обширный острог с пятью отделениями. В сентябре прибыли восемь наших товарищей из Нерчинска». // А. Е. Розен. Записки декабриста. Иркутск. 1984. С. 228.

 

²⁸ Трубецкая (урожд. Лаваль) Екатерина Ивановна (1800—1854), жена С. П. Трубецкого, первая из женщин последовала за мужем в Сибирь

- 661 -

Анненкова (урожд. Гебль) Полина Егоровна (1800—1876), обвенчалась с И. А. Анненковым в Чите в 1828 г.

 

²⁹ Давыдова Александра Васильевна (1831—1918), дочь В. Л. Давыдова. В подготовительных заметках «Дети В. Л. Давыдова» М. О. Гершензон записал об Александре: «Родилась в Сибири, не замужем, чудная личность». // ОР. РГБ. Ф. 746, 3, 39. Л. 1.

 

³⁰ Давыдов Василий Васильевич (1829—1873), сын В. Л. Давыдова, домашнее прозвище Вака.

 

³¹ Екатерина Васильевна выехала из Сибири с мужем и дочерью в 1855 г. Впоследствии жила в Крыму, Каменке, Москве; Елизавета Васильевна выехала с семьей из Сибири в 1856 г. В своем дневнике она записала: «Ах, Боже, почему ты не дал мне родиться в Сибири, чтобы я всегда была с ними, чтобы видеть, слышать их, принимать их ласки, утешать их, помогать в несчастии». В. Л. Давыдов. Сочинения, письма. Иркутск. 2004. С. 425; Петр Васильевич воспитывался в семье П. Л. Давыдова; Николай Васильевич после выхода в отставку поселился в Каменке, которую привел в хорошее состояние, что дало возможность содержать семью. В. Л. Давыдов писал об этом дочерям в письме из Красноярска 18 мая 1851 г.: «Несмотря на все трудности, Николай добьется того, чтобы наши дела были улажены. Мы не станем богатыми, но мы хоть не будем жить из последних возможностей, гоняться за всяким рублем или куском хлеба, пока мы до этого не дошли, но ищем уже возможность съесть котлету или кусок бифштекса». (Там же С. 374.) В подготовительных заметках «Дети В. Л. Давыдова» М. О. Гершензон записал о Николае: «Мать была беременна им, когда отца арестовали; она осталась в России рожать, и уехала к мужу в Сибирь, оставив мальчика у дяди Орлова-Давыдова, который и воспитал его. Он никогда не видел отца. Николай, холостой, от разных крестьянок имел трех дочерей. Очень замечательный человек, сильной воли, большого ума, огромной образованности. 40 лет прожил в Каменке безвыездно». // ОР. РГБ. Ф. 746, 3, 39. Л. 1.

Трудно было влиять на детей, находясь так далеко от них. Похоже, Василий Львович узнал из писем брата Петра Львовича о карточных пристрастиях сына Михаила. В письме к дочери Марии В. Л. Давыдов писал: «Мучительно меня беспокоит твой брат Миша. Он, бедный мальчик, очевидно, не понимает, что он сам должен проложить себе дорогу в жизни. <... > Напиши нам, милая Маша, нет ли у него каких-либо порочных наклонностей и неустанно тверди ему о его обязанностях. <... >Особенно он должен остерегаться карточной игры, как чумы. Как отец, как его лучший друг, я запрещаю ему и заклинаю его когда-либо дотрагиваться до карт». // ОР. РГБ. Ф. 746, 3, 40. Л. 180. Мария Васильевна (1819—1845) с 1840 г. замужем за Робертом Карловичем Фелейзеном (1807—?), служил с 1824 г. в 3-м отделении канцелярии Министерства финансов, с 1837 г. контролер по заграничной части. В 1842 г. вместе с мужем выехала в прусский город Мемель (сейчас Клайпеда), куда Р. Ф. Фелейзен был назначен консулом. Бегичева (урожд. Давыдова) Александра Васильевна, родная сестра Д. В. Давыдова, жена писателя Дмитрия Никитича Бегичева (1786—1855). Имела имение в Орловской губернии. Д. В. Давыдов имел в той же губернии имение в с. Бородине.

 

³² Из Читы в Петровский завод декабристы отправились двумя партиями. Во второй были осужденные по 1 разряду. «Переход из Читы в Петровский завод продолжался 46 дней, с 7 августа по 23 сентября 1830 г. Во время перехода срстоялось 15 дневок»; Розен Андрей Евгеньевич (1799—1884), поручик л-гв. Финляндского полка. Членом тайного общества не был, но присутствовал на совещаниях членов Северного общества. Участник восстания 14 декабря 1825 г. Осужден по V разряду. Отбывал каторгу в Чите и Петровском заводе, на поселении жил в Кургане. После амнистии жил в Харьковской губернии. А. Е. Розен вспоминал: «27 августа наш отряд имел дневку в Онинском бору, небольшой деревне, где мы помещены были в юртах». Розен Анна Васильевна, урожденная Малиновская (1797—1882), дочь первого директора Царскосельского лицея; последовала

- 662 -

за мужем в Сибирь; разрешение получила 23 августа 1829 г. и 27 августа 1830 г. присоединилась к мужу в Ононском бору близ Верхнеудинска во время перехода декабристов в Петровский завод. А. Е. Розен вспоминал: «Я хотел угостить жену артельною кашею, но Давыдов предупредил меня и из своей смоленской крупы на бульоне сварил для нее такую кашицу, какой лучший повар вкуснее не сварит». // А. Е. Розен. Записки декабриста. Иркутск. 1984. С. 249, 250, 440.

 

³³ Сын Василий в 1843 г. был принят в Московский кадетский корпус. 28 мая 1843 г. Е. П. Оболенский писал В. Л. Давыдову: «Получил ваше письмо, полное глубокой грусти по поводу отъезда вашего сибирского первенца. Теперь горькая чаша уже осушена, Василий уже вероятно в пути, а может быть, даже в Москве. <...> Ввиду этого я в первый же почтовый день написал моей сестре Наташе и просил ее осведомляться о юном сибирском кадете и даже брать его к себе по праздникам. <>В письмах моих к Наташе я буду, время от времени, беседовать с Васинькой и буду давать ему темы для писем. Общество, которое он найдет у моих сестер, будет ему приятно». // ОР. РГБ. Ф. 746, 3, 40. С. 35

Александра (1831—1918); Иван (1834—1918) в 1846 г. был принят в 1-й Московский кадетский корпус под фамилией Васильев. Лев (1837—1896) в 1849 г. был зачислен в малолетнее отделение 1 Московского кадетского корпуса, откуда в 1855 г. в возрасте 17-ти лет и в чине прапорщика вышел в л-гв. Семеновский полк; впоследствии вернулся в Каменку, перешедшую в наследование его старшим братьям Петру и Николаю, несколько лет управлял имением, сумев превратить его в доходное хозяйство. В 1860 г. женился на сестре П. И. Чайковского Александре Ильиничне (1841—1891), позже приобрел с. Вербовку, недалеко от Каменки; Софья (1840—?) в замужестве Сталь; Вера (1843—1925) замужем за адмиралом Бутаковым (1820—1882); Алексей (1847—1903), единственный из сыновей Давыдовых, не отданный в кадетский корпус после принятия декабристом предложения правительства о помещении сыновей в казенные заведения. В 1862 г. поступил в Лицей, впоследствии, член Киевской судебной палаты.

 

³⁴ П. Л. Давыдов вторично женился на Лихаревой Варваре Николаевне (1802—1876), сестре декабриста, их сыновья: Лев Петрович (1833—1885) и Александр Петрович (1838—1884)

 

³⁵ Из письма В. Л. Давыдова дочерям из Красноярска 16 июня 1848 г.: «Быстрое продвижение по службе и назначение на Кавказ нашего бедного Васи — новая жестокая боль для нас. Он так молод, с незаконченным образованием, без житейского опыта, со слабым здоровьем, без протекции, без наставника, он будет брошен в такое общество и в такой климат, что нам страшно за него». У В. Л. Давыдова были серьезные опасения за судьбу сына. Офицеры и рядовые линейньгх батальонов на Кавказе находились в самых горячих точках и по числу потерь за пехотными и егерскими полками, казачьими частями занимали третье место // В. Л. Давыдов. Ук. соч. С. 275

 

³⁶ Ко времени приезда Давыдовых на поселение в Красноярск там уже находились П. С. и Н. С. Бобрищевы-Пушкины, М. М. Спиридов, М. Ф. Митьков. Митьков Михаил Фотиевич (1791—1849), полковник л-гв. Финляндского полка, участник Отечественной войны 1812 г. Член Северного общества. Был осужден по 2-му разряду. Каторгу отбывал в Чите и Петровском заводе. С 1836 г. на поселении в Красноярске. Скончался 23 окт. 1849 г. от чахотки. Спиридов Михаил Матвеевич (1796—1854), майор Пензенского пехотного полка, участник Отечественной войны 1812 г. Член Общества соединенных славян. Осужден по 1-му разряду. Каторгу отбывал в Чите и Петровском заводе. С 1839 г. на поселении в Красноярске. После его смерти Давыдов писал И. И. Пущину: «С разбитым сердцем берусь я за перо, чтобы вам написать, мой дорогой Иван Иванович. Три дня тому назад я имел несчастье потерять настоящего друга, которого вся моя семья всем сердцем любила и умела ценить так же, как я». // В. Л. Давыдов. Ук. соч. С. 395. Казимирский Яков Дмитриевич (ок.1804—1860), жандармский офицер, в 1837—1839 гг. плац-майор

- 663 -

в Чите, комендант в Петровском заводе, где сдружился со многими декабристами; в 1843—46 гг. на службе в Енисейской губернии по золотым приискам; в 1852 г.в чине генералмайора назначен начальником VIII Сибирского жандармского округа с центром в Омске. Сохранял дружеские отношения с декабристами, со многими переписывался; его жена Александра Семеновна Казимирская (1809—1850). В письме от 29 ноября 1847 г. В. Л. Давыдов ему писал: «Поминутно вспоминаем мы Ваше пребывание здесь и, признаюсь без стыда, частенько слезы навертываются на глаза мои: где мне найти такого друга, как Вы? Что Вы с нами сделали? Зачем приезжали? Зачем полюбили нас? Неужели тем и кончится дружба наша, и никогда не увижу я Вас, и не удастся более пожить с Вами? Эта мысль наводит на меня такую грусть, что пересказать Вам не могу». // Сибирские письма декабристов 1838—1850. Красноярск. 1987. С. 97.

 

³⁷ 18 февраля 1842 г. Николай I по докладу А. Х. Бенкендорфа разрешил детей декабристов С. Г. Волконского, С. П. Трубецкого, Н. М. Муравьева и В. Л. Давыдова принять в правительственные учебные заведения с тем, чтобы они не носили фамилий своих отцов, но именовались по отчеству, т. е. Сергеевыми, Никитиными, Васильевыми. Все с возмущением отказались, кроме Давыдовых, которые воспользовались этим правом. Как доносил генерал-губернатор Восточной Сибири В. Я. Руперт от 11 мая 1842 г., «один только Давыдов умел понять и вполне почувствовать всю благость снисхождения и милосердия». Сыновья Давыдовых Василий в 1843 г., позднее Иван и Лев были определены в Московский кадетский корпус под фамилией Васильевых и лишь после амнистии 1856 г. получили фамилию отца.

 

³⁸ Базилевская (урожд. Руперт) Ольга Вильгельмовна (1829—?), с 1845 г. жена золотопромышленника В. Ф. Базилевского. После смерти мужа жила в Москве, где поддерживала связи с А. И. Давыдовой и ее детьми. В. Л. Давыдов в письме от 10 мая 1849 г. писал дочерям об отъезде с ней сына Левы: «Г-жа Базилевская согласна взять на себя обязанности гувернантки и бонны вашего брата, она намерена расспросить вашу матушку о привычках и вкусах вашего брата, так что мы можем быть спокойны за предстоящее путешествие, но как перенесу я эту боль, это новое расставание!» // В. Л. Давыдов. Ук. соч. С. 306

 

³⁹ Венгерский поход 1849 г. В результате победных действий русской армии Австрии были возвращены области Венгрия и Трансильвания.

 

⁴⁰ Первые золотые россыпи в Енисейской губернии были открыты в 1832 г. в Ачинском округе. В 1835 г. частные лица получили разрешение искать золото на обширных площадях всей Восточной Сибири, кроме Забайкалья. В начале 1840 г. почти все речки северной системы Енисейского округа были открыты и заявлены. Появились богатые золотопромышленные фирмы Зотова, Голубкова, Малевинского, Рязановых, Базилевских, Асташева, Горохова и др. М. Ф. Митьков писал брату: «Золотые прииски много изменили здешний быт. Тому лет пять назад в Красноярске не только не было ни единого богатого человека, но даже с умеренным состоянием, а теперь несколько миллионеров, которые имеют по несколько сот тысяч, до миллиона и более годового дохода, и все люди сами по себе большею частью ничего не значащие, грубые, без всякого образования, сорят деньгами, пьют шампанское, как воду — и в этом вся роскошь, удобностей жизни не знают; а для блага общего до сих пор не сделано ничего: больница, богадельня, дом умалишенных — все в самом жалком состоянии». // В. Л. Давыдов. Ук. соч. С. 424

 

⁴¹ В. Л. Давыдов писал о смерти М. Ф. Митькова 31 октября 1839 г. «Невозможно было видеть его, не испытывая боль и не восхищаясь его глубоким христианским смирением и несравнимой ни с чем твердостью духа. Бог положил конец его долгим страданиям и зачтет ему на небесах все, что он выстрадал в этом мире; но эта такая утешительная мысль не может полностью смягчить скорбь товарища по несчастью, который был ему столь предан и который любил его как брата». // В. Л. Давыдов. Ук. соч. С. 315.

 

⁴² Сутгоф Александр Николаевич (1801—1872), поручик л.-гв. Гренадерского полка; член Северного общества, участник восстания на Сенатской

- 664 -

площади. Осужден по II разряду, прошел через Читу и Петровский завод. На поселении с 1839 г. в Иркутской губернии. По ходатайству матери был определен рядовым в Кавказский отдельный корпус в 1848 г., назначен в егерский кн. Воронцова полк; переведен в Кубанский егерский полк в 1849 г., унтер-офицер со старшинством с 1850 г.

 

⁴³ Давыдов писал 26 января 1850 г. дочерям: «...Петр не приезжает — нет писем из Москвы! Что с нашим дорогим сыном? От этого можно лишиться рассудка...». Наконец, долгожданный сын приехал. В. Л. Давыдов пишет своим дочерям в письме от 28 марта 1850 г. : «Петруша среди нас, как будто никогда не покидал нас: он сразу же вошел в обычаи семьи. <... > Если было бы возможно мне увидеть вас всех одновременно, это было бы счастье, которое трудно пережить, это был бы рай!» В этом же письме приписка Петра: «Теперь, когда вы знаете, что я в Красноярске, я воображаю, как вы, должно быть, завидуете. Все, что вы себе воображаете, все это слабо, чтобы вполне оценить наших несравненных родителей, надобно жить с ними и видеть беспрестанно. Я чувствую, что с тех пор — я в семействе, я делаюсь лучше, чувства мои возвышаются, и я не перестаю благодарить Бога». // В. Л. Давыдов. Ук. соч. С. 329, 333—334.

 

⁴⁴ В письме дочерям от 14 апреля 1850 г. В. Л. Давыдов писал: «Вася пишет нам то же самое, что и вам, о своем желании продолжить службу на Кавказе и умоляет нас разрешить ему это. Он рассуждает как уже взрослый, мужественный человек: ваш брат — настоящий солдат, славный русский. Я не стал ему возражать, я был очень горд чувствами, которые его воодушевляют; но я отец, и признаюсь, по моим жилам прошла дрожь, когда я ему ответил: пусть будет по-твоему». // В. Л. Давыдов. Ук. соч. С. 336.

 

⁴⁵ Лопатин Александр Николаевич (1810—?), губернский секретарь, доверенное лицо на золотых приисках

 

⁴⁶ Виардо Гарсия Мишель Полина (1821—1910) певица (меццо-сопрано), вокальный педагог и композитор

 

⁴⁷ Трубецкой Сергей Петрович (1790—1860), полковник, участник Отечественной войны 1812 г., один из руководителей Северного общества. С семьей находился на поселении в с. Оек, Иркутской губернии.

 

⁴⁸ Волконский Михаил Сергеевич (1832—1909), князь, позднее товарищ министра просвещения. Привез указ об амнистии декабристам в 1856 г. Давыдов написал в письме от 22 июня 1851 г. дочерям: «К нам из Иркутска приехала наша племянница Волконская на встречу своей дочери. Нелинька уже здесь со своим мужем, и все они целый день у нас, как и следовало ожидать, обедают и ужинают за нашим семейным столом. Мы в восторге; встреча с такими близкими родственниками, после стольких лет разлуки, в ссылке — большое событие в жизни ссыльного, и все мы очень довольны». Стр. 377. Молчанова (урожд. Волконская) Елена Сергеевна (1835—1916), во втором браке с 1860 г. за Кочубеем Николаем Аркадьевичем, в третьем за Рахмановым. В 1850 г. 15-летняя Е. С. Волконская обвенчалась с чиновником Гл. Управления Вост. Сибири Дм. Вас. Молчановым (?—1857)

 

⁴⁹ Свадьба П. В. Давыдова и Е. С. Трубецкой состоялась 19 января 1852 г. Незадолго до свадьбы сына В. Л. Давыдов писал дочерям 8 ноября 1851 г.: «Мои дорогие ангелы — у меня великая, добрая и счастливая новость для вас. Наш дорогой, наш славный Петруша женится! Он сделал самый удачный выбор: его невеста добра, мила, очень хорошо воспитана, ее зовут, как тебя, моя Лиза, и обещает быть достойной своих золовок. Это дочь наших добрых и старых друзей Трубецких». // В. Л. Давыдов. Сочинения. Письма. Иркутск. 2004. С. 391. 19 января 1852 г. Е. И. Трубецкая писала Давыдовым: «Наши дорогие дети завтра уезжают к вам, добрые и милые друзья. Вверяю вашей нежности мою добрую Лизу; знаю, сколько добра и любви она найдет в вашей семье, знаю, что вы будете судить ее снисходительно, и что на этот счет я могу быть спокойна. Эта разлука стоит мне дорого; я менее сильна и менее спокойна, нежели надеялась и должна была быть. И все же я глубоко чувствую, как мы должны быть благодарны Богу за ниспосланное нам счастье. Когда вспомню, что Лиза вступает в вашу семью, мои добрые и дорогие друзья, когда вижу

- 665 -

любовь Пети к ней и ее нежность к нему; когда подумаю о том, какую гарантию дает нам характер Пети, его убеждения, его благородное и любящее сердце, — моя благодарность Богу так велика, что на несколько минут я забываю всю боль разлуки и совершенно счастлива». // ОР. РГБ. Ф. 746, 3, 40. С. 73. Гершензон М. О. Из семейной переписки Давыдовых. 1826—1852» Списки и перевод с французского языка М. О. Гершензона. 1920-е гг.)

 

⁵⁰ Родители очень ждали приезда своих дочерей. В. Л. Давыдов писал им в письме от 13 авг. 1851 г.: «Подтверждение той счастливой вести, которую вы нам совсем недавно сообщили, о вашем твердом решении ехать к нам вскружило нам всем голову от радости и счастья». // Давыдов Ук. соч. С. 382; 28 дек. 1852 г. С. П. Трубецкой писал М. А. Фонвизину: «Давыдовы ждут своего сына Васю, он должен был с Кавказа приехать в Москву к 15 ноября и тотчас отправиться в Сибирь, может быть, теперь он уже с ними. Они очень счастливы пребыванием с ними старших дочерей, которым похвалы мы слышим от всех приезжающих». // В. Л. Давыдов. Ук. соч. С. 482

 

⁵¹ Воронцова (урожд. Браницкая) Елизавета Ксаверьевна (1792—1880), графиня, с 1819 г. жена графа М. С. Воронцова (1782—1856); Бобринская (урожд. Самойлова) Софья Александровна (1799—1866), дочь А. Н. Самойлова, двоюродная сестра В. Л. Давыдова, с 1821 г. жена внука Екатерины II А. А. Бобринского (1800—1868).

 

⁵² Лидерс Александр Николаевич (1790—1874), генерал, участник наполеоновских войн 1812—14 гг.; участник Венгерского похода; в 1853 г. во главе корпуса Дунайской армии участвовал в сражениях Восточной войны (Крымской войны), в начале 1856 г. возглавил Крымскую армию. Умер в Одессе.

 

⁵³ Трубецкая Екатерина Ивановна умерла в Иркутске в 1854 г., похоронена в Знаменском монастыре.

 

⁵⁴ В сент. 1849 г. Лев Давыдов был зачислен в малолетнее отделение 1 Московского кадетского корпуса, с июля 1855 г. — прапорщик л.-гв. Семеновского полка. В 1860 г. в чине подпоручика по семейным обстоятельствам оставил военную службу.

 

⁵⁵ В 1855 г. во время Крымской войны Таганрог подвергался бомбардировке англо-французским флотом. Защитники Таганрога 4 месяца обороняли город от морских сил противника.

 

⁵⁶ В 1855 г. В. М. Переслени, муж Екатерины Васильевны был переведен ротмистром в Уланский полк, в Крым. После отставки Переслени семья жила в Каменке.

 

⁵⁷ В. Л. Давыдов похоронен на Троицком кладбище в Красноярске. Могила сохранилась. Друг В. Л. Давыдова Я. Д. Казимирский писал И. И. Пущину 16 ноября 1855 г.: «Траурное известие из Красноярска. <...> Кончина В<асилия> Л<ьвовича> меня поразила грустью, и думать о том, что никогда, никогда не увидишь и не услышишь более его, наводит на душу печаль, тоску и Бог знает что! Покойный Вас<илий> Льв<ович> был хорошо образован в школе, а впоследствии сам образовал себя большим чтением и, имея хорошую память и много ума, был замечательный говорун, и говорун умный. Любезность его в обществе могла бы войти в пословицу. Прекрасный отец семейства и попечительный до глубокой старости до necplus ultra (крайних пределов — лат.) хлебосол, и неспособный и не умевший подличать когда-либо и в чем-либо <...>. Он не мог переносить нужду, хотя и перенес ее много! Я его очень любил и тоскую о потере его, как доброго и милого друга. Он не любил противоречия и имел склонность к деспотизму, хотя представлялся либералом и хотя погубил всю свою фортуну для либерального дела». // В. Л. Давыдов. Ук. соч. С. 62—63.

 

Источник:  http://feb-web.ru/feb/rosarc/rag/rag-589-.htm?cmd=p