В 1913 году широкую известность в царской России принес Таманяну комплекс сельскохозяйственной выставки в Ярославле, посвященной 300-летию Дома Романовых. В общем, 13-й год был его звездным часом. Вскоре Таманян получил Золотую медаль Московской городской думы за проект и постройку дворца князя Щербатова на Новинском бульваре, 11. Дело в том, что из 18 домов, построенных в Москве в 1913 году и выставленных на «думский» конкурс, дом Щербатова выделялось великолепием и красотой фасадов. 36-летнего архитектора вскоре избрали академиком Петербургской Академии художеств.

Ансамбль больницы для служащих Московско-Рязанской железной дороги был второй крупной работой Таманяна, - первой была реконструкция армянской церкви святой Екатерины на Невском проспекте в Петербурге, где Александр вскоре повенчался с Камиллой Эдвардс, внучкой известного русского архитектора Николая Бенуа, кузиной братьев-художников Лансере. Академик Таманян - представитель двух культур: русской и армянской. На русской культуре он был воспитан, а армянская была у него в крови…

Родство с Чайковским через великого сына

В конце ХIХ века вдове-миллионерше Надежде Филаретовне фон Мекк пришла в голову замечательная мысль скрепить свою 13-летнюю заочную дружбу с Петром Ильичом Чайковским семейным родством. Не проявляя никакого деспотизма к детям, она, однако, дала знать Чайковскому: почему бы одному из ее сыновей не жениться на одной из его милых племянниц?! Племянницы Чайковского, девочки Давыдовы, гостили в Киеве. И вот, богатые юноши Николай и Александр фон Мекки приехали в Киев из своего украинского имения, чтобы познакомиться с девушками. В доме Давыдовых царила суета накануне бала. Танцы имели большой успех, и по крайней мере одно сердце сделало свой выбор: Николай попросил у родителей Анны разрешения навещать их имение, Каменку. Свидания аристократической пары часто происходили в Пушкинском гроте. Здесь и было сделано предложение руки и сердца.

Николаю фон Мекку исполнилось 20 лет, когда он ушел из Училища правоведения, связанного с памятью Чайковского, и стал водить поезда как кочегар, а потом как машинист. Отдавая прачке его сорочки, жена Анна говорила: «Коля опять рулил». Аня, племянница Чайковского, была институткой, причем, Патриотический институт она окончила с Шифром - золотой монограммой царствующей императрицы на андреевском банте.

В 1910 году Николай и Анна фон Мекки продали усадьбу на Украине и два летних сезона провели на подмосковской даче в Прозоровке (Кратове). Их летний дом располагался у железной дороги на берегу озера. У счастливой четы было пятеро детей. Дети, в том числе дочь Галина, готовились к экзаменам. Отец уезжал в железнодорожную контору на скором поезде. Вечерами они собирались вместе, - плавали на лодке, пробиваясь через остатки островов к речушке, которая питает Кратовское озеро. А уже в 1911 году севернее железнодорожной станции Прозоровка вырос Грабарский поселок. Грабарей наняли на ирригационные работы. Чудесный озерный ландшафт был рукотворным.

До сих пор ближайшие к Жуковскому улицы бывшей Прозоровки носят названия станций Московско-Рязанской железной дороги: Перовская, Люберецкая, Красковская, Малаховская, Бронницкая, Фаустовская… Кое-где еще стоят столетние дачные домики с архитектурой А.А.Таманяна - красивые особнячки с 4-метровыми потолками. Каждый год жуковские художники-пейзажисты отдают дань Кратовскому мостику.

На территории ЛИИ им. Громова осталась частичка памяти о чьем-то городе детства. Еще в 60-е годы люди здесь не только работали, но и жили. Пессимист скажет, что здесь ничего не сохранилось от архитектурного ансамбля по проекту Александра Таманяна, а оптимист верит: дух всегда присутствует в облике старых зданий. К сожалению, разрозненный по своему назначению архитектурный ансамбль больницы перестал восприниматься как целое. Здесь что-то от шекспировских трагедий: порвалась связь времен. Но попробуем соединить эту связь через рассказ об Александре Аванесовича Таманяне - Александре Ивановиче Таманове , как его привычно звали в царской и советской России.

Архитекторы против землемеров

В 1913 году у правления Московско-Рязанской железной дороги под председательством Николая фон Мекка появилось намерение улучшить условия жизни железнодорожных служащих: приближалось 50-летие дороги. Состоялось 15 заседаний, на которых было решено, что Общество (акционеров) выделит на строительство города-сада близ станции Прозоровской капитал до шести миллионов рублей.

В царской России дачные участки и кварталы городов разбивали землемеры, участие архитектора не считалось необходимым. Но в 1913 году Николай фон Мекк собственноручно внес в список привлеченных к работе архитекторов имя восходящей звезды русского зодчества – Александра Таманяна. В свою очередь Таманян привлек к проектированию улиц и зданий города-сада Николая Буниатяна, который в 1924 году станет главным архитектором города Еревана (кстати, центр Еревана с высоты птичьего полета напоминает планировку города-сада в Прозоровске). Идеи города-сада привнес гражданский инженер Владимир Семенов, автор книги «Благоустройство городов» (1912), изучивший, как библию, книгу английского социолога Э.Говарда и структуру городов-садов Англии. Семенов, Таманян и железнодорожный олигарх Николай фон Мекк сошлись в едином мнении: русский идеал дома - дом-особняк. По словам Галины фон Мекк, дочери миллионера, «Таманов рисовал фасады».

На плане дачного поселка при платформе Прозоровская, опубликованном в 1913 году в журнале «Железнодорожное дело», уже есть очертания зданий больницы для служащих Московско-Рязанской железной дороги. Без сомнения, ее начали строить как часть города-сада! Это наиболее отвечало чаяниям железнодорожников. От угольной пыли у них страдали легкие, и даже обеспеченные буржуазные семьи не щадил туберкулез (наследница огромного состояния Надежда Филаретовна фон Мекк умерла от туберкулеза горла). Вредными факторами для линейных служащих считалось переутомление (неврастения) и «непрерывное сотрясение почвы от прохода поездов». Для «слабосильных и переутомленных» и выздоравливающих от туберкулеза планировалось строить сразу два санатория!

Был ли построен ансамбль Таманяна?

Строительство ансамбля больницы начали в 1913 -1914 годах и вчерне закончили к 1918 году. Завершение комплекса датируется 1923-м годом (у Яралова). Таманян, по-видимому бывал здесь. Его проект в значительной своей части получил строительное воплощение и позволяет судить о замысле мастера.

«Задуманный с широким размахом, гармонично спаянный в ансамбль, комплекс более чем десяти сооружений, воспринимается как единое целое, в котором все части подчинены друг другу, начиная с главного корпуса и кончая небольшой постройкой кухни. Таманян сумел создать утилитарные (полезные, бытовые) сооружения, представляющие собой высокое произведение искусства», - так писал в 1950 году Ю.С.Яралов в редкой монографии о Таманяне.

Не вдаваясь в описание и разбор всех сооружений комплекса (что может быть предметом специального исследования) Яралов описывает лишь здание санатория для туберкулезных, ныне корпус 1 на территории ЛИИ им. М.М.Громова.

Бывший санаторий туберкулезных напоминает на плане плечи весов. Символические «весы судьбы» и другие здания больницы в 1928 году были переданы санаторию ВЦСПС. Старожилы вспоминают, что больницу сначала оставили на разграбление, а потом открыли - по тому же профилю, что и планировался при Мекках. Михаил Александрович Знаменский, главный инженер ЛИИ им. Громова, сообщил, что при передаче имевшихся зданий в аренду санаторию ВЦСПС имени Ленина их техническая готовность составляла 50 процентов. В 1928 – 1941 годах санаторий достраивал жилье для обслуживающего персонала. С началом войны в зданиях больницы располагалась Авиационная дивизия дальнего действия ВВС. В июле – августе 1944 года комплекс передали ЛИИ им. Громова. В передаточном документе значится 17 объектов: «основные здания бывшего санатория, начатые постройкой в 1913 – 1916 году владельцем бывшей Московско-Казанской железной дороги фон Мекком». В списке значатся: санаторий для туберкулезных, дом при санатории, кухня, соединительный коридор, центральный корпус больницы, котельная, баня, прачечная, жилой дом для среднего персонала, дом для низшего персонала, павильон для выздоравливающих, заразный корпус, терапевтический корпус и хирургический павильон, жилой дом, котельная и водокачка. В 1946 году в них были размещены подразделения ЛИИ им. Громова и начаты работы по приспособлению помещений для нужд института.

Не имея доводов в виде атрибутированных рисунков А.А.Таманяна, сообщаем, что архитектурные рисунки и проектные материалы о больнице могут находиться в Центральном архиве Московско-Рязанской железной дороги (опись проектного отдела № 63, папка № 2, №77,78,79). По утверждению Яралова, здание корпуса 1 дошло до нас без искажений. Третий этаж представляет собой сочетание полузакрытой и открытой веранд.

В крупных зданиях (театр «Стрела» и корпус 1) в качестве декора принят ионический ордер. В остальных постройках Таманян еще более сдержан. «Окна в плоских полуциркульных нишах, изредка - сандрики под центральными окнами, неглубокий руст и легкие козырьки над центральными окнами – вот все средства, которыми он оперирует. Однако именно в этой сдержанности заключена сила художественного воздействия архитектуры ансамбля».

Только некоторые планы Таманяна не были воплощены, но это небольшие здания – часовня, сторожки, ограды, жилые дома для врачей… Позднейшими пристройками и перестройками облик многих зданий ансамбля был искажен. Например, в 1950 году крылья корпуса «Стрела», построенные «для солярия в виде легких веранд тосканского ордера», стояли обшитые тесом.

Побеждая вспыхнувшую страсть. Таманов и Галина фон Мекк

С дочерью железнодорожного магната - Галиной Николаевной фон Мекк - Александр Таманов познакомился в Петербурге. В 1918 году они встретились в Москве. Таманов тогда продолжал работу над планировкой и архитектурой города-сада (об этом упоминает С.Ю.Яралов). Они гуляли по столице, осматривали монастыри и музеи. «За всю жизнь я не узнала столько об архитектуре и искусстве, сколько во время этих прогулок», - призналась Галина. Таманов оказался высокообразованным человеком, в студенческие годы Академия художеств не раз направляла его на обмеры и зарисовки памятников русской архитектуры.

Но вернемся к воспоминаниям Галины фон Мекк. Дружба между ними несла в себе романтический оттенок. Александр Таманов признался, что стал ее обожателем с первого взгляда. Но она была замужем. «Скромное признание Таманова льстило мне, но я чувствовала, что за внешне сдержанным обожанием скрывается страсть, которая может легко вспыхнуть, если я не буду соблюдать осторожность», - писала она. Молодая женщина чувствовала себя одинокой в браке со «слишком англичанином» Вильямом Ноэлем Перротом, который навсегда уехал в Англию в 1918 году.

В 1923 году при попытке пересечь польскую границу Галину арестовали, но через год выпустили, и она вернулась в Москву, где жили ее родители. Александр Таманов тогда тоже приехал из Еревана в столицу. Доктор, друг семьи фон Мекков, посоветовал Гале быть к нему чуткой: гордый талантливый «персидский король» терял зрение. Когда он приехал в гости к Николаю фон Мекку, Галина заметила, что уверенная походка Александра исчезла и сменилась движениями слабовидящего, но ходил он еще без тросточки. Возможно, что они побывали в Прозоровке, где по его проектам продолжалось строительство больницы. В Ереване Таманян возглавил масштабную реконструкцию армянской столицы и к счастью успел сделать все основные разработки. В 1924 году его дело продолжил Н.Н.Буниатян.

Галина несколько раз встречалась с Тамановым, стараясь быть с ним приветливой и не давать ни малейшего намека на то, что замечает его подавленное состояние: врачи не оставили ему никакой надежды на излечение от недуга. Александр уехал из Москвы, не попрощавшись с ней, но передав через доктора, что надеется на ее приезд к нему в Ереван.

В 1925 году Галина действительно замыслила путешествие по Кавказу. В Ереване ее приняли Таманян и его очаровательная жена Камилла. Женщины одного круга быстро сдружились, но Таманян считал Галину фон Мекк своей гостьей и ревновал к женской дружбе. Жена конечно, догадалась, что он неравнодушен к Галине, но приняла это увлечение философски. А его страсть не прошла за годы, которые миновали после их встреч в Москве. Александр был уверен, что Галина отвечает ему взаимностью, хотя и платоническим чувством; по-видимому, он был прав.

Смущавшие ее отношения закончились тем, что Таманян обиделся и замкнулся в себе, считая ее жестокой, презирающей его в горе. Он просто не хотел слышать «нет». При прощании молча повернулся к ней спиной. К сожалению, слепота была не единственным преследовавшим его несчастьем. Через год он потерял дочь, а вскоре умерла и жена. Хлебнувший горя народный художник Армении А.А.Таманян умер в 1936 году.

Галина фон Мекк умерла в 1985 году в Англии. Во время Великой Отечественной войны она уехала из Малоярославца с потоком отступавших немецких обозов и увезла с собой двухлетнюю племянницу Лену и престарелую маму Анну Львовну, жену Николая Карловича фон Мекка, племянницу Чайковского. Немцы просили мадам Анну рассказать военному корреспонденту о судьбе мужа, и она рассказала: Николая фон Мекка, предательски расстрелянного в 1929 году, арестовывали 8 раз, обыскивали 45 раз.

Живую память о семействе фон Мекк по сей день хранят его внучка Елена Говард (в Англии) и семья москвичей Себенцовых – потомки другой его внучки, уже покойной Татьяны фон Мекк. Все они бывают в Кратове не только на юбилеях, но и по зову души. «Отечества и дым нам сладок и приятен».

Бывшая кухня - типография ЛИИ им. М.М. Громова

Фото кухни

Дом Щербатова на Новинском бульваре в Москве. Архитектор А.Таманян

1914 год. Строители больничного городка

Корпус 1 ЛИИ им. М.М.Громова