>>ссылка на источник<<       <<--к списку статей--<<<

Незавязанный узел   

Сто лет назад в Нижнем Новгороде планировалось строить тоннели и вводить электровозную тягу

  ссылка на источник              <<---к списку статей--<<

Памяти Надежды фон Мекк

В январе исполнилось 120 лет со дня смерти Надежды Филаретовны фон Мекк (1813-1894).
Родилась Надежда в семье рославльских помещиков Фроловских. Отец - Филарет Васильевич Фроловский - начал с детства прививать дочери любовь к музыке, а от матери, Анастасии Дмитриевны Потемкиной, девочка унаследовала деловую хватку и сильный характер. 
В 17 лет её выдали замуж за талантливого инженера путей сообщения Карла фон Мекка, который прибыл в Рославль на строительство Московско-Варшавского шоссе. От него она родила 18 детей, из которых 11 дожили до взрослого возраста.

Со временем, в том числе благодаря и деловой хватке жены, К. фон Мекк стал железнодорожным магнатом. Если в 1860 году в России было только 100 км железных дорог, то уже двадцать лет спустя благодаря деятельности её мужа было более 15 000 км. 
Это сделало семью фон Мекк миллионерами. После смерти мужа Надежде Филаретовне досталось большое состояние, что впоследствии дало ей возможность стать меценатом. Она начинает оказывать значительную финансовую поддержку композиторам — Николаю Рубинштейну, который в то время возглавлял консерваторию, и начинающему Клоду Дебюсси, наставнику по музыке дочерей фон Мекк. 
В течение 13 лет (с 1877 по 1890 гг.) Надежда Филаретовна была добрым ангелом для Петра Ильича Чайковского. Она не только поддерживала его материально, посылая ему ежегодно 6000 рублей, но и стала для него настоящим другом. Чайковский смог оставить профессуру в Московской консерватории и сосредоточиться исключительно на творчестве. Благодаря ее поддержке композитор провел несколько лет в Швейцарии, жил в Италии, ездил в Америку. 
Удивительно, но они ни разу не встретились – Надежда Филаретовна и Петр Ильич, но активно переписывались. В одном из писем Чайковский писал Н.Ф. фон Мекк: 
«Милый, дорогой друг мой! Неужели я могу хоть на единый миг забыть то, что Вы для меня сделали и сколько я Вам обязан? Скажу без всякого преувеличения, что Вы спасли меня и что я наверное сошел бы с ума и погиб бы, если бы Вы не пришли ко мне на помощь и не поддержали Вашей дружбой, участием и материальной помощью (тогда она была якорем моего спасения) совершенно угасавшую энергию и стремление идти вверх по своему пути!». 
В знак признательности Чайковский посвятил свою 4-ю симфонию Надежде Филаретовне. Она из скромности не пожелала, чтобы там значилось её имя, и композитор указал просто — «Моему другу». Его «Траурный марш» (ныне утерянный), написанный в 1877 году, и 1-я сюита для оркестра также посвящены ей. 
Умерла Надежда фон Мекк от туберкулеза 13 января 1894 года, пережив Петра Ильича Чайковского лишь на два месяца. Она была похоронена на территории ныне не сохранившегося Ново-Алексеевского монастыря в Москве, на месте которого нынче проложена автомобильная магистраль. 
28 июня 1997 г. на месте усадьбы Фроловских в д.Сырокоренье (ныне Новоселки) по инициативе рославльского краеведа, почетного гражданина города С.С.Иванова был открыт памятник Н.Ф.фон Мекк. Средства на его изготовление были выделены Рославльским вагоноремонтным заводом (директор Ю.А.Черняк). Автор памятника – работник ДК ВРЗ А.И. Кротов. Это ЕДИНСТВЕННЫЙ В РОССИИ памятник- колонна с памятной доской «…удивительной женщине XIX в.» в честь Н.Ф. фон Мекк. 
Памятником репрессированному российскому меценатству назвал его член Союза композиторов России Н.Е.Писаренко, участник торжеств по открытию памятника. 
Гостями праздника были также правнучка Н.Ф.фон Мекк Татьяна Алексеевна Себенцова и ее родственники - Андрей Георгиевич и Дмитрий Георгиевич Римские-Корсаковы. Их разыскал и пригласил в Рославль С.С.Иванов. 
Об удивительных отношениях известной меценатки и великого русского композитора написано немало статей и книг, сняты художественные и документальные фильмы. Одни из самых интересных публикаций - повесть писателя Юрия Нагибина «Как был куплен лес», документальная книга «Как я их помню» внучки Надежды Филаретовны - Галины Николаевны фон Мекк, очерк в книге рославльского краеведа С.С.Иванова «Здесь былое чудно веет обаянием своим…» и множество статей.

Источник "Рославльская правда": Памяти Надежды фон Мекк #НФфМ

<<---к списку статей--<<

Нина ЧЕРЕПЕННИКОВА                                          >источник<                                                  <<--к перечню статей--<<

Союз души с душой родной…

К 170-детию со дня рождения Надежды Филаретовны Фон Мекк

Обречено беситься вечно: на то оно и есть – злоречье…

Надежда Филаретовна фон Мекк.

Одной из задач русофобствующих «знатоков и специалистов русской культуры» было и остается искажение образа великих русских людей. Преподносят же они «открытые истины», «скорбя о страшных годах» нашего народа, когда знать, а тем более «говорить правду, означало приговорить себя к смерти». «Открытые тайны» тихим оползнем обрушились в годы перестройки на головы русских людей. Второе десятилетие потоком издаются книги, порочащие деятелей нашей культуры. Более того: некоторые столичные газеты печатают благодушные рецензии на эти книги.

Начало этой постыдной акции было положено в годы холодной войны. Всем известно, что с начала холодной войны, западные советологи усердно начали выискивать в истории России фигуры тех, кто стал гордостью русского и советского народа. Задача предельно ясна - уничтожить дорогие российские символы и таким образом, медленно и верно убивать историческую память народа.

К сожалению, великий Чайковский не стал исключением, ведь его музыка стала душой русского народа: музыка композитора звучала в художественных и документальных фильмах, в мирное время – ежедневно по радио, в военное - на фронтовых концертах. Атака на композитора началась в ХХ веке. И по сей день «борцы за свободу слова» пишут и пишут, проводя годы в гнуснейшем занятии – выискиванию пятен на светлых ликах тех, кем мы по праву гордимся. Их не смущает тот факт, что своими писаниями они приобретают геростратову славу. Не более. Что ж, каждому свое. Их любимый негласный принцип все тот же: «Не слажу, так изгажу!» Ведь русские гении для фальсификаторов страшны, даже мертвые, потому что любовь к ним переходит из века в век, из поколения в поколение. К счастью, все больше появляется людей, аргументированно и резко выступающих против их лжи. Я бы выделила среди них имена докторов Яниса Залитиса и Михаила Буйнова.

Почему, отдавая дань памяти знаменитой меценатки, мы вспоминаем имя великого композитора? Да потому, что рассказывая о Надежде Филаретовне фон Мекк, нельзя обойти молчанием Петра Ильича Чайковского. Так получилось, что их биографии переплелись, ибо целых тринадцать лет жизнь этой замечательной женщины была косвенно связана с жизнью композитора. Надежда Филаретовна фон Мекк, безусловно, была выдающейся женщиной-меценатом, но своей мировой известностью она обязана великому Петру Ильичу Чайковскому. Мы вправе считать ее доброй феей русского музыкального гения.

Г. Светлицкий. Петр Ильич Чайковский на Украине.

10 февраля 2011 года исполняется 170 лет со дня рождения Надежды Филаретовны фон Мекк, меценатки, имя которой навсегда соединено с именем русского гения Петра Ильича Чайковского. Существует трехтомная переписка этих необыкновенных людей, которые, не встретившись друг с другом ни разу, в течение тринадцати лет косвенно участвовали в жизни друг друга.

Кто же она такая, эта чудная женщина, своей необыкновенной проницательностью угадавшая во время оказать помощь деньгами, советами и душевным участием даровитому русскому композитору, впоследствии прославившему своей гениальной музыкой Россию, ставшему нашей национальной гордостью и музыкальным кумиром всего человечества?

Историю жизни этой необыкновенной женщины надо начинать с рассказа об ее муже - Карле Федоровиче фон Мекке. Как сообщается в исторических сведениях, лифляндское семейство фон Мекк весьма успешно занималось строительством железных дорог по всей Российской империи. Но своим многомиллионным состоянием семья была обязана Карлу Федоровичу (Карлу Оттону Георгу) фон Мекку - талантливому инженеру-путейцу из остзейско-рижских немцев.

Рижанин по рождению, Карл фон Мекк, как и многие талантливые молодые люди, в 19 лет устремился, в город на Неве – учиться, а после окончания Петербургского института путей сообщения в чине поручика поступил в путевое ведомство. Инспектируя состояние железной дороги, в деревенской глуши он и встретил свою судьбу. Небогатая семья смоленского помещика Фроловского постоянно жила в деревне. Семья была культурная: отец - Филарет Фроловский был хорошим виолончелистом, а дочь - Надежда Филаретовна – неплохой пианисткой. Юной Наденьке Фроловской в ту пору было всего 15 лет, она была на 10 лет моложе будущего мужа. Надежда была высокой и стройной брюнеткой с черными выразительными и немного грустными глазами. Через два года, в 1848 году семнадцатилетняя дочь помещика Фроловского стала зваться Надеждой Филаретовной фон Мекк.

У нее была величественная походка, в которой можно было угадать твердый характер. Так, посчитав, что ее муж достоин большего, чем быть инспектором железных дорог, она убедила его обратиться к правительству с предложением о заключении контракта на строительство. Карл фон Мекк нашел партнера, некоего фон Дервиза, имевшего необходимую сумму денег для начального предприятия, и они вместе построили несколько частных железных дорог. Карл фон Мекк строил железные дороги не только хорошо, но и дешевле, чем это делало государство. Если строительство одного километра дороги обходилось государству в 200 тысяч рублей, то фон Мекк строил километр дороги за 40 тысяч. Его репутация была безупречной: это был честный, надежный, деловой человек. К тому же он работал не покладая рук. В итоге партнеры, через несколько лет стали миллионерами. 

Однако путь к богатству был нелегким. Низкие расценки, по которым работал Карл фон Мекк, не давали возможности разбогатеть в одночасье : к своему миллионному состоянию семейство будет идти долгие 15 лет. Молодым, поселившимся в тихом и унылом Рославле, пришлось узнать нужду, но энергичная и деятельная Надежда Филаретовна, находила в себе силы не только перманентно рожать детей, но вести дом и поддерживать супруга, помогая в его работе: она вела все дела в конторе мужа. Поистине, это была недюжинная натура, вынесшая, практически всю семью на своих плечах, ведь поначалу они скромно жили на грошовое жалованье мелкого чиновника. Надежда работала не меньше, чем муж: она сутками простаивала в конторе на опухших ногах, вела всю деловую переписку, составляла контракты. Да еще и семью умудрялась держать в ежовых рукавицах. Модные «мемуаристы» называют ее «железной женщиной». Но я считаю это прилагательное совсем не подходящим к подобной женщине. Уместнее назвать ее выдающейся женщиной. Далеко не каждая женщина, не отклоняясь от материнства, была бы еще в состоянии не только указать путь своему мужу, но и активно помогать ему в новом деле. Они с трудом сводили концы с концами, досыта не ели... Эта необыкновенная женщина родила 18 детей (из которых выжили одиннадцать) и помогла мужу сделать блистательную карьеру. Причем ее последняя дочка Милочка появилась на свет, когда маме было далеко за сорок. Позже, в письме к Петру Ильичу она скажет правдивые горькие слова о том, что она, прежде чем жить в роскоши, познала острую нужду, была бедна и сама вела хозяйство - шила, варила, растила детей…

Бывшая усадьба фон Мекк.

Итогом многолетних терпений, лишений и трудов стал тот факт, что в России появилась новое семейство миллионеров. Позднее семейство Мекк купило большой дом в Москве, а затем приобрело огромное поместье Браилово, на Украине (место, где, по приглашению Надежды фон Мекк очень любил гостить П.И. Чайковский). Сколь тяжек был долгий путь к обеспеченной жизни, современники могли увидеть на еще молодом лице новой миллионерши: у Надежды Филаретовны рано появились скорбные морщины. Но, обеспеченная жизнь многочисленного семейства не была единственной целью этой необыкновенной женщины. Так уж устроены русские люди: материальное благополучие без духовной жизни им чуждо.

Некоторые биографы Надежды Филаретовны, повторяя друг за другом, пишут, что «миллионерша фон Мекк была деспотичной, замкнутой и несчастной женщиной». Бог им судья! Дело давнее, однако, современным «биографам», не дают спокойно спать чужие миллионы, даже если они и добыты кропотливым трудом, а герои давно ушли в прошлое. Да, и как можно быть несчастной, любя своих детей, природу и, наконец, музыку! Ясно, что «биографы» не потрудились познакомиться с тринадцатилетней перепиской «деспотичной миллионерши» с великим композитором, в которой явственно проступает облик очень хорошо образованной, нежной и заботливой матери. Мужественная и честная, Надежда Филаретовна сделала жесткий вывод из своего замужества. Так, в одном из своих писем Чайковскому Надежда фон Мекк напишет: «Я смотрю на замужество как на неизбежное зло, которого нельзя избежать, поэтому все, что остается, - это сделать удачный выбор». Это - слова, вынесенные из нелегкого семейного опыта, и они не означают, что между супругами не было любви, но на их основании «биографы» считают Надежду Филаретовну несчастной женщиной и, неистово копаясь в «грязном белье» семейного архива, придумывают версии поиска счастья на стороне. Ну, ведь, никак нельзя допустить, чтобы русская дворянка собственными руками построила благополучие своей семьи! Не буду повторять все перлы их фантазий. Хватит и того, что недоброжелателей русских выдающихся людей, профессионально занимающихся плетением чудовищных кружев вранья, за двадцать лет лихолетья в России печатают весьма охотно, и более того, пишут благожелательные рецензии на их «сочинения».

В 1876 году, в возрасте 45 лет, Надежда фон Мекк осталась вдовой с огромным капиталом, акциями, земельными угодьями, домами в России и Франции. Дети все были при деле: старшие заводили свои собственные семьи, средние получали образование, младшие еще оставались возле матери. Семья требовала очень много сил, но была еще музыка, которой, наконец, после стольких трудов и лишений можно было посвящать редкий досуг. Великолепная пианистка и тонкий музыкант, Надежда Филаретовна следила за развитием музыкальной жизни не только в России, но и хорошо знала всех мировых знаменитостей. Ее суждения и знания в этой области поражают! Обремененная большим семейством, фон Мекк почти перестала бывать в обществе, но в ее доме постоянно звучала музыка. Часто выезжая за границу, она обязательно посещала концерты и была в курсе всех новейших достижений западных композиторов, а ее рассуждения о музыке были весьма интересны Чайковскому, так как она всегда имела свое собственное независимое суждение. Большое наслаждение ей доставляло разучивание новых сочинений Петра Ильича, которых она всегда ждала с нетерпением.

Именно в это время, Н.Г. Рубинштейн (по другим источникам – посредником был скрипач Иосиф Котек), зная Надежду Филаретовну как мецената, нанес визит и попросил оказать материальную помощь начинающему композитору Чайковскому.

К этому периоду жизни Надежды Филаретовны, 36-летний Петр Ильич Чайковский был профессором Московской консерватории, автором двух опер, балета и трех симфоний. Его охотно принимали в лучших домах, им восхищались, но жил он трудно. Особенно его удручала зависимость от работы в консерватории: он был очень ответственным преподавателем и не мог позволить делать свою работу плохо. На это уходила уйма времени, а ему больше всего хотелось писать музыку… К счастью, судьбе было так угодно, что Надежда Филаретовна, оценившая одной из первых могучий дар композитора и выяснив, в каких трудных условиях он живет, не имея возможности свободно творить, сначала сделала ему несколько заказов, а через небольшое время предложила материальную помощь в размере 6 тысяч рублей ежегодно. Таким образом, композитор получил возможность свободно творить и не искать побочных заработков. Надо отметить, что по тем временам эта была огромная сумма. И между ними завязывается переписка, продлившаяся без малого тринадцать лет! Ничего удивительно, ибо встретились две родственные души: «Меня давно уже поразила и продолжает изумлять та необыкновенная симпатия, та сверхъестественная тождественность мыслей и чувств, которые доказываются почти в каждом письме между нами. Такого сходства двух натур редко можно встретить в самом близком кровном родстве» - так напишет в своем письме Надежда фон Мекк.

Чайковский солидарен с ней: «Вы тот человек, которого я люблю всеми силами своей души, потому что я не встречал в жизни еще ни одной души, которая бы так, как Ваша, была мне близка, родственна, которая бы чутко отзывалась на всякую мою мысль, всякое биение моего сердца».

 Тринадцать лет Надежда Филаретовна, по словам ее внучки, жила «в романтическом состоянии», в обожании гениального композитора на расстоянии. Потрясенная музыкой Чайковского, Надежда Филаретовна свято поверила в его огромный талант и своей верой поддерживала и укрепляла его в композиторе. Как ангел-хранитель, она пристально следила за своим «дорогим другом». При этом, она никогда не забывала о своей многочисленной семье: дети получали хорошее образование, всей семьей они часто выезжали за границу, у детей было интересное и хорошее детство.

Неутомимая и деятельная Надежда Филаретовна держала свое огромное хозяйство в крепких руках: содержала в порядке финансовые дела семьи, в ее имении ткалось полотно, крутились мельницы, работали свеклосахарные заводы. И за всем этим надо было следить. Также она содержала в доме трио молодых музыкантов, с которыми часто играла произведения Чайковского. Да и дети требовали пристального внимания: старшие уже подарили ей внуков, младшие учились, и им надо было нанимать гувернанток и учителей. Время выездов в свет закончилось. Надежда Филаретовна не горевала: она была умна и самодостаточна, и чаще всего, ее мнения не всегда совпадали с мнением света. Меньше всего ее беспокоили условности, которыми было опутано светское общество. Она не была тщеславна, хотя, посвящение «дорогому другу» 4-ой симфонии было для нее огромным счастьем. Придавать огласке материальную помощь, оказываемую ею композитору, она не хотела. Дружба с талантливым музыкантом, которого Надежда Филаретовна своей интуицией справедливо зачислила в «великие», приводила ее в восторг, но это было бессонными ночами, днем же ее окружала масса забот: дети часто болели. Не обладала хорошим здоровьем и она сама: частые головные боли не оставляли ее в покое всю жизнь.

После посредничества консерваторских музыкантов, П.И. Чайковскому передали небольшой заказ на несколько фортепианных переложений от Надежды Филаретовны. После заказа Чайковский получает письмо с благодарностью и с замечательными словами; «…Говорить Вам, в какой восторг меня приводят Ваши сочинения, я считаю неуместным…»Так в жизни композитора появился человек, который все, что писал Чайковский, воспринимал с восторгом, ждал новых шедевров и верил в его блестящее будущее. При этом он ей не нужен, Надежда фон Мекк не посягает на его личность и не ждет встреч с ним. Без лишних слов пришло решение: лично не знакомиться, чтобы не мешать свободе друг друга. И еще: скрывать свою дружбу от других, для того чтобы было меньше пересудов. Они переписывались везде: живя в разных городах и странах, и, даже, живя в одном городе. Надежде Филаретовне нужно было немного: чтобы среди ежедневной почты она находила письмо композитора, дающее большую радость. Ей нужно было знать, что он здоров и живет в одном с ней мире, а, главное, что на душе у него спокойно и он может работать.

Помимо посвящения ей Четвертой симфонии и Первой сюиты, (негласно), Чайковский впоследствии подарит Надежде Филаретовне рукопись оперы «Евгений Онегин» и трех пьес для скрипки и фортепиано. Последние были написаны под обаянием красоты украинского поместья «Браилово», в котором, по приглашению хозяйки, отдыхал и плодотворно работал Петр Ильич.

Можно назвать возникшие между ними отношения эпистолярными. Но, все гораздо сложнее. Прочитав все три тома их переписки, я поняла, что это - переписка двух одиноких и чрезвычайно близких душ, нашедших в лице своего корреспондента друга и единомышленника. Начав с банального обращения «милостивый государь» и «милостивая государыня», они очень скоро меняют их на более теплые и интимные, такие, как, «мой дорогой, бесценный друг». В этих обращениях нет преувеличения. Письма посылаются очень часто, а текст послания становится все теплее и интимнее. Петр Ильич входит в курс всех домашних дел семьи фон Мекк, искренне сочувствует, дает советы, сопереживает, делится с Надеждой Филаретовной своими планами.

Неудачная женитьба на Антонине Милюковой займет много места в переписке. Надежда Филаретовна примет большое участие в трагедии своего друга и будет всячески его поддерживать: и материально, и духовно.

История с женитьбой начинается с письма к брату. В это время он пишет своему брату Модесту: «С нынешнего дня я буду серьезно собираться вступить в законное бракосочетание …», а своему товарищу по консерватории Н.Д.Кашкину он скажет: «Я ищу пожилую женщину, не претендуя на пылкую страсть.» Ему стало невыносимо тяжело жить одному, а деликатный и замкнутый характер не позволял искать сочувствия у друзей. В этот период для него все сложилось плохо: на сцене Мариинского театра провалилась опера «Вакула», лямка профессора консерватории становилась все тяжелей: не оставалось времени для творчества. Он плачет по нескольку раз в день, ему страшно жить. Когда-то в детстве, гувернантка Фанни называла его «стеклянным мальчиком»- он сильно отличался от других детей: был очень музыкален, легко раним, с тонким психическим складом. Он вырос и возмужал, но, как показывала жизнь, в его тонкой душевной структуре ничего не изменилось. Именно в женитьбе он увидел выход и, так уж получилось, что сама судьба подбросила ему неудачный вариант в лице Антонины Милюковой.

Антонина Ивановна Милюкова, будучи уже зрелой девицей 28 лет, взялась за дело весьма активно. В своих письмах ( в которых отсутствовали знаки препинания) она говорила, что полюбила Петра Ильича на всю жизнь и звала посетить ее скромное жилище. После посещения Чайковским ее дома, Антонина Ивановна заявила, что теперь она скомпрометирована визитом холостого мужчины, и, если не последует предложения руки и сердца, ей останется только покончить жизнь самоубийством. Это было похоже на шантаж, но благородный Чайковский решил, что обратного пути для него нет. Смущавших моментов было много, а один из них был просто вопиющ: Антонина Ивановна, называя себя музыкантшей, не знала ни одного из произведений столь «горячо любимого» ею человека! Петра Ильича всегда отличало малодушие и неумение постоять за себя. Этим, по мнению Берберовой (автора биографии Чайковского) пользовались братья Рубинштейны, но даже они чувствовали в нем то «нечто», которое вопреки всему, непременно должно выйти наружу и преодолеть все преграды. Этим нечто был, недюжинный талант Чайковского, который спасал его от болезней и других ударов судьбы. Ради этого «нечто» Чайковский делал над собой сверхчеловеческие усилия: преодолевал бесконечные болезни и ежедневно работал .Он был трудоголиком, подтверждая истину: гений – это талант, помноженный на труд. «Только труд спасает меня. Я и тружусь» - пишет он в письме к Надежде Филаретовне.

Вскоре Чайковский написал о своем намерении жениться отцу. Оно было написано иначе, нежели то – написанное давно о своей невесте Дезире, в которую Чайковский был влюблен несколько лет назад. После венчания П.И. Чайковский понял, что никогда не сможет полюбить Антонину Ивановну: она оказалась для него чуждым человеком .Была надежда, что жизнь в собственном доме в Москве, о котором хлопотала Антонина Ивановна, что-то изменит в лучшую сторону. Но, увы, жена оставалась прежней: все, выходящее за рамки обыденной жизни, ее не волновало. А о композиторском масштабе своего супруга она просто не догадывалась. Для Чайковского жизнь с чуждым по духу человеком оказалась не под силу. Он не мог работать, иногда целыми днями рыдал, его мучили галлюцинации. Вечер у Юргенсона, состоявшийся по случаю знакомства с новобрачной, показал всем собравшимся гостям нелепость совершившегося брака, а Рубинштейн под конец вечера объявил, что Антонина Ивановна – не дама, а «сущий консерв.» Только преданный ему коллега Н.Д. Кашкин смотрел на друга с тревогой, он предчувствовал, что брак не принесет счастья Чайковскому.

Дальше, для Петра Ильича все происходило как в страшном сне. Чайковский, не видя выхода из создавшейся ситуации, пытается смертельно простудиться, войдя осенью в холодную воду в одежде. Домой он приходит в бреду, но все обошлось без докторов. Организм, как ни странно, выдержал подобное купание. Тогда он срочно просит брата Анатолия выслать телеграмму из Петербурга, якобы от Направника, вызывающего его на репетицию. Встретивший брата на вокзале Анатолий, ужаснулся перемене: Петр Ильич выглядел постаревшим и тяжело больным. Две недели, проведенные в гостинице, Чайковский был в тяжелом состоянии.

И, несколько слов о судьбе « юной 16-летней девушки, в результате потрясения, вызванного женитьбой, попавшей в психиатрическую лечебницу и там почившей» (так пишут знатоки – «мемуаристы» об Антонине Милюковой). В то время, когда Чайковский отправляется в Швейцарию (не без помощи Надежды Филаретовны), Николай Рубинштейн вместе с братом Анатолием посещают Антонину Ивановну, чтобы сообщить ей о разводе. Сообщение, по словам очевидцев, не произвело на нее сильного впечатления, больше всего она была рада посещению «самого Рубинштейна». Поняла ли она вообще, зачем они приходили? Оказалось, что да, поняла. В основном, что материально, в случае развода, она будет обеспечена.

Затем ее пригасила в Каменку сестра Петра Ильича, не знавшая еще своей новой родственницы и пытавшаяся «примирить супругов» . Антонина Ивановна прикинулась жертвой, ее жалели, но однажды, случайно перехватив ее письмо в Швейцарию, адресованное Петру Ильичу, в котором она пыталась его шантажировать, выпрашивая огромную сумму денег, поняли, наконец, какая женщина оказалась возле Чайковского. В результате Антонина Ивановна, несмотря на то, что ежемесячно получала от супруга деньги, долгие годы шантажировала Петра Ильича. Официально она считалась женой Чайковского и до конца жизни композитора носила его фамилию. Ее имя будет время от времени мелькать в переписке Чайковского с Надеждой Филаретовной, так как «супруга» постоянно будет досаждать Петру Ильичу своими просьбами: то периодической просьбой денег, то (и не один раз) просьбой усыновить рождающихся у нее детей, имени отца которых истории установить не удалось. Скончается она позже Петра Ильича и, действительно, в психиатрической больнице. В этом нет ничего удивительного, так как даже современники Чайковского (друг и преподаватель консерватории Н.Д Кашкин и педагог Лангер, у которого училась Милюкова) характеризуют Антонину Милюкову, как человека аномального. Этим все сказано.

Тем не менее, Петр Ильич, благодаря помощи Надежды Филаретовны и своих братьев, после всего пережитого, постепенно возвращался к жизни. Надежда Филаретовна, переживая женитьбу своего друга, находила в себе силы, чтобы поддерживать Петра Ильича. Во многом благодаря ее усилиям Чайковский ожил. «Я не только живу, - пишет он своей благодетельнице, - но работаю, без чего для меня жизнь не имеет смысла. Я знаю, что Вы совсем не нуждаетесь, чтобы я при каждом случае рассыпался в выражениях благодарности. Но сказал ли я Вам хоть раз, что я Вам обязан всем, всем? Но это еще не все. Я беспредельно люблю Вас. Ваш П. Чайковский».

«Дорогой, несравненный друг мой!» - так начинались письма Надежды Филаретовны к Чайковскому. Корреспондентку интересовало абсолютно все, что занимало в настоящий момент ее кумира. Если он находился за границей, (опять таки благодаря ее помощи), она внимательно следила за его маршрутом по Европе и, хорошо зная Европейские страны, советовала, в какой гостинице ему лучше остановиться и какие достопримечательности необходимо посетить. Иногда, сама находясь за границей, она бронировала ему номера в гостиницах, находившихся недалеко от ее местопребывания. У них были одинаково любимые города в Италии, где чаще всего бывал композитор, и куда частенько вместе с детьми наведывалась Надежда Филаретовна. И, переезжая из одного европейского города в другой, Петр Ильич обязательно оставлял свой следующий адрес. Это не стесняло корреспондентов, ибо они с нетерпением ждали писем друг от друга и волновались о том, как проходит очередное путешествие. Перемена мест была необходима композитору, так как он получал свежие впечатления, в иных местах много и плодотворно работал, в других местах просто отдыхал. Своему «милому, дорогому другу» Петр Ильич рассказывал буквально все, что поражало, радовало или огорчало его за границей. В их впечатлениях от Европы можно найти много общего: обо всех своих впечатлениях они делятся очень подробно. И что самое главное – оба они отличались патриотизмом,(видимо, за эти чувства «мемуаристы» назвали корреспондентов «реакционерами») предпочитая всем европейским пейзажам неброскую с виду российскую природу. Любовь к Росси Чайковский носил в сердце, и она прорывалась практически во всех его произведениях.

«Скажите еще, дорогой мой; у Вас являются намеренно эти русские черты в Ваших сочинениях или незаметно для Вас самого, как выражение Вашей русской души?» – спрашивала в письмах Надежда Филаретовна, знакомясь с новинками композитора. На что Чайковский отвечает, что он, выросший в глуши: «…с детства…проникся неизъяснимой красотой характеристических черт русской народной музыки», и что он «до страсти любит русский элемент во всех его проявлениях», заключая свою фразу словами: «я русский в полнейшем смысле этого слова…» В другом письме он напишет ей: «Как бы я ни наслаждался Италией, какое бы благотворное влияние ни оказывала она на меня теперь, а все-таки я остаюсь верен России… Я страстно люблю русского человека, русскую речь, русский склад ума, русскую красоту лиц, русские обычаи.» Надежда Филаретовна ему вторит « …я и моя Юля очень часто говорим друг другу, находясь за границей, что «жить можно только в России».Разве могут спокойно относиться к таким откровениям «мемуаристы», эти «просвещенные либералы», пресмыкающиеся перед Европой?

Порой кажется, что письма Чайковского и Надежды Филаретовны – большая энциклопедия, в которой нашлось место и их собственным автобиографиям, и летописи музыкальной жизни, и портретам современных музыкантов и писателей, и социально- политическим событиям. Причем, надо учесть, что корреспонденты – незаурядные и высокообразованные люди, и писали свои письма в течение продолжительного времени, никогда не меняя тона – легкого и живого. Тем не менее их высказывания представляют большую ценность для искусствоведов.

Как ни пытаются убедить нас в обратном недобросовестные мемуаристы, Надежда Филаретовна фон Мекк высоко ценила семейство Чайковских. Ей в голову даже пришла мысль скрепить дружбу с Чайковским семейной связью. По воспоминаниям ее внучки Галины фон Мекк, Надежда Филаретовна решила, что будет хорошо, если один из ее сыновей женится на одной из красивых племянниц Чайковского. Получилось, как она хотела: в 1844 году Николай фон Мекк женился на Анне Львовне Давыдовой, дочери сестры Петра Ильича – Алексанры Ильиничны.

Переписка прекратилась в 1890 году.

История закончилась так же, как и начиналась – письмом. Тринадцать лет спустя композитор получил послание, в котором его покровительница сообщала о том, что она разорилась и вынуждена прекратить выплачивать субсидии. Письмо заканчивалось фразой: «Вспоминайте меня иногда».

 В этом письме она уведомляла Чайковского о том, что с этого момента не сможет присылать ему 6000 рублей ежегодно, как это было до сих пор. Прежде чем принять такое решение, она узнала от Льва Давыдова, что доходы Чайковского от сочинений достигают почти 40000 тысяч рублей в год. К тому же ей казалось, что Чайковский больше не нуждался в ее душевной поддержке так, как прежде. Он уже находился на вершине своей славы: его знала Европа и Америка, его оперы и балеты не сходили со сцен многих стран мира, его имя стало звучать наравне с именами Бетховена, Моцарта, Баха.

Чайковский, однако, был оскорблен таким резким прекращением переписки. И дело было вовсе не в деньгах. В ответном письме Чайковский просил, несмотря на прекращение денежных дел, продолжать дружеские отношения. «Неужели Вы, - писал Чайковский в последнем своем письме к Надежде Филаретовне, - считаете меня способным помнить о Вас только, пока я пользовался Вашими деньгами! Неужели я могу хоть на единый миг забыть то, что Вы для меня сделали… Я рад, что именно теперь, когда уже Вы не можете делиться со мной Вашими средствами, я могу во всей силе высказать мою безграничную, совершенно не поддающуюся словесному выражению благодарность». На это письмо фон Мекк не ответила… Он считал, что с друзьями так не поступают. Разрыв со своей многолетней благодетельницей и лучшим другом, нанес тяжелую душевную травму. Петр Ильич обвинял Надежду фон Мекк в эгоизме и целых три года сердился на нее. «Оба друга страдали и по-прежнему ждали друг от друга писем» - вспоминает внучка Надежды Филаретовны. Однако в сентябре 1893 года Чайковский, преодолев гордыню, пришел к дочери тяжело больной Надежды Филаретовны и попросил передать, что он сожалеет обо всем и горько страдает от потери друга. На что она ответила: «…передай ему, что мои чувства к нему никогда не менялись, что он навсегда останется моим лучшим и любимым другом». Первыми словами Чайковского, когда он навестил профессора Кашкина, были: «Я помирился с мадам фон Мекк. Я так счастлив!»

Как ни трудились «объективные мемуаристы», объяснить прекращение переписки по-своему, а именно обливая грязью то Чайковского, то Надежду фон Мекк, для совершившегося разрыва имелся целый ряд объективных причин. К 1890 году дела фон Мекков шли все хуже, что объяснялось прогрессировавшей болезнью Надежды Филаретовны, смертью ее старшего сына и его жены. Было продано имение Браилово. В сложившейся ситуации зятья стали протестовать против материальной помощи, которую Надежда Филаретовна оказывала Чайковскому. Дети думали о наследстве…

И все же скажем спасибо Надежде Филаретовне: она дала возможность великому композитору безбедно существовать и реализовать полностью свои творческие планы в те годы, когда ему было особенно худо. «Я ей обязан не только жизнью, но и тем, что могу продолжать работать, а это для меня дороже жизни»- скажет Петр Ильич одному из своих друзей.

Сохранившаяся переписка этих двух людей очень ценна, так как дает наиболее полное представление о взглядах композитора, о его жизненных и художественных позициях. Правда и то, что Надежда Филаретовна фон Мекк известна нам сейчас только благодаря Чайковскому – ведь именно он увековечил ее имя…

Остается лишь добавить, что Петр Чайковский и Надежда фон Мекк так никогда и не встретились. Петр Ильич приехал в Петербург дирижировать Шестой симфонией, а через несколько дней заболел холерой и скончался. Похоронен он в Александро-Невской лавре. Надежда Филаретовна пережила дорогого друга всего на три месяца. Ее прах покоился на кладбище бывшего Новоалексеевского монастыря в Москве. Теперь этого кладбища нет - прямо по кладбищу была проведена современная автомагистраль…Нет могилы, перед которой хочется преклонить голову и от всего сердца сказать слова благодарности женщине, страстно хотевшей видеть Чайковского на вершине мировой славы. Что ж, она добилась этого - щедрой помощью предоставив композитору возможность трудиться, не отвлекаясь на житейские трудности. Он и трудился: в Италии, в Швейцарском отеле, в русской деревне … Нам остается мысленно поклониться могиле женщины, которая помогла композитору подняться на музыкальный Олимп: музыку Чайковского не перестают играть во всем мире и в наше время. Так, давайте же помянем добрым словом Надежду Филаретовну фон Мекк…

Все тринадцать лет переписки больше похожи на историю любви двух бесконечно одиноких людей. Прочитайте эти письма и вы разберетесь сами, где правда, и где ложь, распространяемая «объективными биографами» композитора. Я твердо уверена, что для самостоятельно мыслящих людей, все тайны гения, как и его богатый внутренний мир открываются в творениях художника, и не сомневаюсь в том, что все думающие люди меня поддержат.

<<--к перечню статей--<<

  Выпуск 12.10.2002 1 полоса    (ссылка на оригинал статьи)                                  <<---к перечню статей----<<

Семья предпринимателей фон Мекк

Сегодня у всех на слуху имена крупных промышленников-благотворителей, купцов, меценатов, но редко встретим упоминание о достойных деятелях российского железнодорожного транспорта. Один из них – основатель российской железнодорожной династии Карл фон Мекк.

Он родился на Смоленщине[ОШИБКА], в старинной дворянской русско-лифляндской родовой усадьбе, блестяще окончил Петербургский институт инженеров путей сообщения и в 23 года получил назначение в транспортное ведомство. В 1860 году, через 15 лет службы царю, в чине инженер-подполковника он уходит в частное дело. Первые шаги самостоятельной предпринимательской деятельности Карла фон Мекка связаны со строительством линии Москва – Коломна, продолженной затем до Рязани. 

Опытный инженер, волевой и умелый организатор, неплохой экономист, Карл Федорович стал играть все более решающую роль в делах компании Московско-Рязанской дороги и вскоре стал во главе Правления Общества этой железной дороги, которую и возглавлял до дня своей смерти в 1876 году.

В активе Карла Федоровича фон Мекка не только Рязанка. После его смерти крупнейшие российские газеты подчеркивали, что размах транспортного строительства, невиданный всплеск частной инициативы были связаны с именем фон Мекка. В итоге выиграла Россия, ее железнодорожный транспорт, экономика страны.

Из четырех сыновей Карла Федоровича достойным продолжателем дела отца стал старший – Николай Карлович, человек многогранный и талантливый, честно послуживший России. Современники отмечали не только его высокую работоспособность, но и наследственную хватку предпринимателя. Не имея инженерного образования (он был юристом), но готовясь к транспортной карьере, Николай добросовестно овладевал железнодорожными знаниями. Свой рабочий путь на «чугунке» он начал с азов: с кочегара на паровозе, затем машиниста, конторщика службы движения, стрелочника, дежурного по станции, таксировщика, работал в депо и на путях, заполучил крепкие рабочие мозоли на руках. Случай, прямо скажем, нетипичный для крупного предпринимателя.

В 1891 году Николай Карлович был избран членом, а затем и председателем правления Московско-Казанской (б. Рязанской) железной дороги. На посту председателя он находился долгих 27 лет, до осени 1918 года, когда все частные дороги были национализированы.

Став руководителем Казанки, Николай Карлович многое сделал для ее развития. Наиболее интенсивный период строительства приходится на 1893 – 1913 годы. Это период прокладки дороги до Казани, ветвей к Зарайску и Егорьевску, Симонову и Озерам, линии Рузаевка – Пенза, Рузаевка – Батраки с ответвлением на Симбирск, Кустаревку – Земетчино и Тимирязево – Лукоянов к Нижнему Новгороду. В 1903 – 1912 годах проложена линия Люберцы – Муром – Арзамас, ставшая головным участком громадной будущей магистрали Казань – Екатеринбург.

Начатая с небольшого участка пути в 117 верст, к 1913 году Московско-Казанская выросла в обширную железнодорожную сеть, покрывшую своими путями земельные пространства, размером превосходящие целые государства Западной Европы. Как умный и дальновидный руководитель, фон Мекк оказывал максимальную поддержку инженерной мысли, видя в высоком современном техническом оснащении магистрали ее мощь и конкурентоспособность. Дорога постоянно выявляла творческих людей, не случайно она стала своеобразной лабораторией, полигоном для новых машин, современной системы связи, продуманных погрузочно-разгрузочных операций.

Помимо новых паровозов, на Московско-Казанской появилась и такая новинка, как вагоны-холодильники, которые отлично сохраняли высокое качество продуктов. Кстати, на территории Рязанской улицы, у вокзала, фон Мекк построил очень современный холодильник-склад, оборудованный новейшими системами, которым активно пользовался и город.

В декабре 1894 года дорога возвела в Гавриковом проезде рядом с чередой своих кирпичных пакгаузов вместительный элеватор. Не случайно именно в этом районе, на просторной Гавриковой площади, в начале века подняла свои этажи «Хлебная московская биржа», которая стала крупнейшим партнером в перевалке миллионов пудов российского хлеба по стране и за границу.

С именем председателя правления связаны и такие масштабные столичные сооружения, как комплекс Казанского вокзала на месте старого одноэтажного тесного здания, великолепное правление Московско-Казанской железной дороги на Краснопрудной.

Достаточно солидно на дороге готовились кадры среднего звена. По указанию Николая Карловича на Нижней Красносельской, 39 было построено самое крупное в Москве железнодорожное техническое училище. В 30-х годах на его солидной учебной базе располагался техникум тяги. Естественно, фон Мекк, будучи человеком своего времени, не упускал случая различными способами увеличить, умножить свое состояние. Однако после 1905 года руководству дороги пришлось пересмотреть отношение к социальным вопросам: стали больше строить благоустроенного жилья для рабочих, создали потребительскую кооперацию, ввели по линии вагоны-лавки.

У него была репутация блестящего инженера, хотя он, как мы уже знаем, не имел высшего технического образования. Совсем не случайно, что фон Мекк стал лихим автомобилистом. Одним из первых в Москве он продал всех своих выездных лошадей и купил мощные «мерседесы» себе и взрослым детям. Его дочь Галина стала первой в России женщиной-водителем. Сам Николай Карлович ездил на работу и по делам, сидя за рулем. Будучи рьяным поборником нового вида транспорта, он стал в 1905 году первым председателем Московского автоклуба. Вскоре по своей инициативе фон Мекк организовал первое в России международное авторалли. Маршрут пролегал из Петербурга в Москву, Харьков и Севастополь, где гонщиков встречал сам император Николай II. За этот пробег украинские энтузиасты избрали его почетным председателем Киевского общества гонщиков.

В Москве были хорошо известны музыкальные среды у фон Мекк. Здесь дважды в месяц по вечерам собирались музыканты: пианисты, скрипачи, виолончелисты, профессура консерватории. Также сюда приглашались студенты старших курсов, которые могли заработать и получить известность, так как приглашенная публика хорошо разбиралась в музыке. Не менее Николай Карлович любил и почитал живопись, он был знаком с крупными мастерами кисти. 

В течение 20 лет он помогал известному художнику Врубелю, не только покупая его картины, но и оплачивая его счета. После смерти художника он распорядился выплачивать пожизненно пенсию его вдове – певице Забеле-Врубель. Не менее серьезно помогал и художнику А.Архипову, в будущем первому, получившему звание «народный художник СССР».

Но вернемся к родной «железке». Московско-Казанская одной из первых в России стала планомерно развивать дачное и пригородное сообщение. Были введены пригородные поезда «с коротким плечом», понижены тарифы для проезда на «дачные пункты», устроены дополнительные остановочные платформы. Весной оказывалась большая помощь в перевозке громоздких вещей на дачу. Для этого в поезда включались платформы, куда артели грузчиков переносили и закрепляли рояли, буфеты, шкафы, сундуки с поклажей дачников. Благодаря этим и иным мерам в районах, примыкавших к железной колее, стала активно развиваться дачная жизнь, возросли потоки пассажиров.

И еще одно начинание дороги. По инициативе фон Мекка в связи с 50-летием Московско-Казанской решили для своих служащих устроить удобный, показательный поселок, для чего летом 1912 года приобрели 700 десятин из лесного имения князя Голицына-Прозоровского около станции Раменское. Землю разбили на участки, на приобретение которых всем желающим служащим дороги выдавалась ссуда в размере трехгодичного жалованья сроком на 10 лет. Разрешалась и бесплатная перевозка материалов для строительства дома по железной дороге. Все эти льготы позволили быстро построить красивый, благоустроенный поселок у платформы Прозоровская, ныне станция Кратово. К этому же времени относится и закладка в парке Кратова большой туберкулезной больницы для нужд дороги, строительство жилого дома для рабочих станции Сортировочная.

Октябрьскую революцию Николай Карлович не принял. Но, будучи лишен значительного состояния, новую власть не стал проклинать на всех перекрестках, а, как патриот, продолжал много и упорно думать над перспективой работы железных дорог в новых условиях.

Как «контра» фон Мекк не раз был арестован, сидел на Лубянке, уже без приставки «фон» он работал в системе НКПС, консультировал ведомство по широкому кругу вопросов. За это время написал ряд глубоких статей: «Экономика транспорта и ее перспективы в нашем отечестве», «Товарно-транзитные железные дороги для массовой перевозки грузов», «Будущие пути сообщения Западной Сибири».

Политикой он никогда не занимался, не состоял ни в одной из партий и не выступал с трибун. Обвинить в чем-либо его было довольно сложно, но как «буржуя» и «вредителя» его расстреляли весной 1929 года. Ныне Генеральная прокуратура посмертно реабилитировала Н.К. фон Мекка, достойного русского предпринимателя и гражданина.

Юлиан ТОЛСТОВ.

<<---к перечню статей----<<